очень нудно 
37 
— Я должна начать замужнюю жизнь с того, что буду лгать мужу.
— А ты не солжешь, сказав так, потому что это — правда.
— Как же я могу сказать, что помню, если я ничего не помню?
— Ты помнишь. Было так много того, что ты осознаешь.
— Ты не против, если мы не будем говорить об этом?
— Я собираюсь быть к тебе снисходительным. Мы продвигались вперед, он пел ту же охотничью песню, которую я слышала раньше.
— Звучит весело, — сказала я.
— Это песня охотника, приносящего домой свою добычу.
— Тогда это подходит к нам.
Он громко засмеялся, к чему я уже стала привыкать, и, хотя я и притворялась возмущенной, настроение у меня улучшилось.
Замок Пейлинг. Мой дом. Он поднимался перед нами — суровый, отталкивающий, но бесконечно волнующий. Я смотрела на его серые каменные стены, которые стояли уже четыреста лет и, несомненно, простоят еще пятьсот и даже больше. В этих стенах была непобедимая сила. Они были построены, чтобы защищать, и так будет всегда.
Стены были сложены так, чтобы противостоять стенобитным орудиям врага. Четыре башни — две выходили на сушу и две — на море — были снабжены бойницами, наблюдательными постами и отверстиями, чтобы выливать горящую смолу на головы захватчиков. В нижней части было мало оконных отверстий, только узкие щели, которые удобно охранять от вторжения.
— Добро пожаловать в Пейлинг, жена! — сказал Колум, и мы вместе под решеткой въехали во двор.
Как по мановению волшебной палочки появились конюхи. Колум соскочил с лошади, кинул поводья конюху и снял меня с лошади. Бок о бок мы пересекли двор, и, когда подошли к маленькой двери в большой стене, он поднял меня на руки и внес в замок.
— Нас теперь трое, — шепнул он и опустил меня на пол.
Мы поднялись по узкой лестнице и вошли в просторный зал с галереей наверху.
— Твой дом! — произнес он с гордостью. — Моя семья живет здесь со времен Завоевателя, пришла с ним из Нормандии. Мой норманнский предок построил здесь замок, взял корнуоллскую девушку в жены, она подарила ему много сыновей и дочерей, они женились и выходили замуж, рожали еще — и так через пятьсот лет мы стали корнуолльцами. Конечно, сначала замок выглядел не так, только как крепость — охранное помещение, подземная тюрьма и толстые непробиваемые стены. С течением времени мы его достраивали. Я, несомненно, тоже что-нибудь добавлю к нему, а начал я с того, что добавил жену.
Он приподнял меня, крепко поцеловал и сказал:
— Мы устали с дороги, поедим — и в кровать.
Затем мы вместе ели, пили, и это во многом напоминало ту ночь.
Спальня была другой — с большой кроватью, с шелковым вышитым пологом. В подсвечниках горели свечи, и я заметила большой фигурный шкаф с резьбой в виде аканта и листьев. Больше я ничего не заметила, ни о чем не думала, ибо со мой был мой муж, который снимал с меня платье и нес меня на закрытую пологом кровать. После этого я знала, что перестану думать о той роковой ночи в замке Пейлинг, потому что будут другие и со временем они сольются в одну, и я забуду, что была взята против воли, потому что, будто в сказке, мое сопротивление ушло, оставив меня возбужденной и желающей пуститься в открытое плавание, где этот человек, который уже стал главным в моей жизни, показывал мне дорогу.
Мое чувство к нему я поняла рано утром, когда, проснувшись, лежала и наблюдала, как рассвет медленно пробивается сквозь закрывавшие нас шелковые занавеси.
Он тоже не спал и сказал:
— Ты знаешь, а ведь я все это организовал.
— Что организовал? — спросила я.
— Я поставил перед собой цель получить тебя, когда увидел в гостинице, но тебя очень хорошо охраняли. Черт возьми, твоя матушка — тигрица, а не женщина! Она стояла бы за тебя насмерть, и я понял, что мне надо составить план, а в ту ночь ничего не мог сделать.
— Продолжай, — вымолвила я, — расскажи мне, что произошло?
— Я знал, куда вы направлялись, — в Тристан Прайори, резиденцию Лэндоров, где вы оставались целую неделю. Твоя служанка сказала одному из моих слуг, что вы будете возвращаться тем же путем.
— Ты хочешь сказать?..
— Ты начинаешь понимать: это мои люди подстерегли вас на дороге.
— Грабители?..
— Это только хорошие слуги. Я только ждал, чтобы спасти тебя и привезти сюда, где все было приготовлено.
— Ты порочный! — воскликнула я.
— Надо, чтобы жена знала своего мужа.
37 
