90 
После этого они принялись собирать пекановые орехи. Вооружившись длинным шестом, Джолли повел Чарли к пекановым деревьям и стал хлестать раскидистые ветви. Орехи дождем сыпались на землю, а Чарли подбирал их.
Они проработали целый день, сделав все возможное, чтобы облегчить Хелен жизнь, пока их не будет. Хелен тоже трудилась. С утра перестирала вещи Чарли, погладила их и упаковала в новый саквояж, купленный Куртом на ярмарке.
Ближе к вечеру прибыл доктор Ледет. Осмотрев Курта, он объявил, что позволит ему встать с постели завтра утром.
– Можно, я встану сегодня? – взмолился Курт, но доктор был непреклонен: завтра не за горами, но и в последующие несколько дней ему придется соблюдать осторожность. Не переутомляться, почаще отдыхать.
Когда солнце скрылось за горизонтом, а лягушки завели свою вечернюю песнь, Джолли сидел на широкой передней веранде, обсуждая с Чарли предстоящую поездку и очищая яблоко.
Чарли зачарованно наблюдал, как темно-красная шкурка слезает с яблока одной непрерывной полоской. Закончив, Джолли отрезал от яблока две дольки, одну дал Чарли, другую взял себе. Спустя некоторое время взглянул на Хелен, молча покачивающуюся в кресле-качалке.
– Что-то ты притихла, детка, – сказал он, улыбаясь как ни в чем не бывало. – Тебя что-нибудь беспокоит?
– Вовсе нет, – холодно отозвалась она, избегая его взгляда.
– Что ж, приятно слышать. – Он отрезал еще один ломтик яблока. – А мне показалось, будто ты дуешься, словно старая мокрая курица.
Скрипнув зубами, Хелен наконец посмотрела на него и натянуто улыбнулась:
– Ты ошибся. Пользуясь твоим выражением, я счастлива, как поросенок в луже.
Джолли протянул Чарли последний ломтик яблока.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я всегда хотел, чтобы ты была счастлива. – Он поднялся со стула. – Ладно, пора домой. – Он посмотрел на Чарли: – Я приду рано. Кто проспит, пусть пеняет на себя.
– Я не просплю! – взволнованно воскликнул Чарли. – Не уезжай без меня!
– Хорошо, – сказал Джолли, – ложись пораньше, завтра нам предстоит долгая дорога.
Глава 38
Ранним утром Джолли и Чарли отправились в Бей-Минетт, оставив Курта и Хелен одних на ферме. Им предстояло провести наедине по меньшей мере четыре дня.
И четыре ночи.
Хелен страшилась этого. Курт с нетерпением ждал. Хелен боялась того, что может случиться. Курт боялся, что ничего не произойдет. Хелен боялась, что проявит слабость и позволит ему стать ее любовником. Курт боялся, что она проявит твердость и не позволит ему заняться с ней любовью.
Весь долгий жаркий день Хелен делала все возможное, чтобы избегать Курта. Она проявила чудеса изобретательности, придумывая себе занятия и выбирая места, где ей следовало находиться. Места, куда вряд ли забредет Курт. Места, где он не сможет ее найти.
Курту так ее недоставало. За то время, пока он лежал в постели, он привык к тому, что Хелен то и дело появляется в его комнате. Он даже сожалел, что доктор Ледет разрешил ему встать с постели.
Потерянный и одинокий, Курт бродил по пустому дому и приусадебному участку в поисках Хелен. Он хотел видеть ее улыбку. Слышать ее смех. Хотел, чтобы она произнесла его имя или коснулась его. Тосковал по минувшим дням, когда им было так хорошо вместе. И сожалел, что эти чудесные дни миновали.
Наконец пришла ночь, и вместе с ней – настоящая пытка.
Изобразив усталость, которой она на самом деле не испытывала, Хелен пожелала Курту спокойной ночи и удалилась к себе в комнату вскоре после захода солнца. Впервые после переезда Курта и Чарли в дом она закрыла дверь своей спальни и прислонилась к ней, размышляя, не запереться ли ей на ключ.
Нет. Хелен покачала головой. Это полная бессмыслица. У нее нет причин запирать дверь. И уж тем более доставать револьвер, который она разрядила и спрятала, чтобы он не попал в руки Чарли. Курт в первый же день сказал: «Я янки, миссис Кортни, а не животное. Можете спать в обнимку с револьвером, если иначе не можете, но вам ничто не угрожает. По крайней мере от меня».
И это оказалось правдой. Ей не понадобился револьвер. Не нужен он и сейчас. Курт Нортвей не зверь. И не набросится на нее.
Вздохнув, Хелен отошла от двери. Она боится не Курта. Она боится себя. Она влюбилась в Курта и испытывает к нему физическое влечение.
Хелен пересекла комнату, зажгла масляную лампу на ночном столике и села на кровать. Расстегивая лиф серого рабочего платья, она представила себе, как бы это было, если бы его расстегивали загорелые руки Курта.
90 
