39 
– Лукас, посмотри!
Среди гостей наблюдался переполох, некоторые вскочили на ноги.
– Твой дедушка приехал!
Конечно, они пригласили Феликса, но Лукас был уверен, что тот не приедет. После больницы дед находился в реабилитационном центре, и Лукас каждый день навещал его. Алиса дважды приходила с ним, и Лукас заранее попросил деда не говорить о контракте.
Алиса потянула его к группе людей, окруживших кресло па колесах, в котором восседал принц Феликс.
– Ваше Высочество, – учтиво поприветствовала она принца и присела в реверансе.
Феликс хихикнул.
– Прекрасный жест, но скоро ты станешь моей внучкой. Тебе не кажется, что пора называть меня по имени и целовать при встрече?
Алиса коснулась губами его лба.
– Феликс, мы рады видеть вас.
– А я рад видеть тебя, девочка. Ты станешь прекрасной принцессой. Мой Лукас – счастливчик.
Алиса нашла руку Лукаса и сжала ее.
– Я тоже счастлива. Настолько, что прощаю вас.
– А-а… Ты о контракте…
– Да, о нем. Без этого дурацкого условия я бы никогда не встретила Лукаса.
– И то, правда. Но я думаю, что вы оба рады, что…
– Дед, – быстро вмешался в разговор Лукас, – давай я отвезу тебя к буфету. У нас есть твой любимый чоризо, а уж когда ты увидишь, какого огромного размера лобстеры…
– Это все замечательно, мой мальчик. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я говорил о контракте, но ведь твоя очаровательная невеста выполнила его. И я рад, что она сделала это, несмотря на то что я аннулировал это глупое условие.
Лукас почувствовал, как окаменела рука Алисы в его руке.
– Amada, – быстро произнес он, – давай зайдем в дом и поговорим.
Алиса не слушала его.
– Вы аннулировали особое условие?
– Да, еще после твоего первого визита ко мне в больницу. Ты вышла, и Лукас попросил меня об этом.
– Лиса… – В голосе Лукаса было отчаяние человека, чувствующего, как рушится вся его жизнь. – Лиса, послушай меня…
– Я с радостью сделал это, девочка. Я знаю, что, хоть намерения наши с Алоизом были самые добрые, мы поступили неправильно. Я решил позволить Лукасу решить проблему по его усмотрению. Он хотел заплатить долги и передать землю тебе, но ты и сама все знаешь. – Феликс тепло улыбнулся. – Но я очень рад, что ты решила выйти за моего внука.
Какое-то время Алиса стояла неподвижно, потом резко повернулась к Лукасу. Ему никогда не забыть выражение ее лица.
– Ты мне солгал, – потрясенно прошептала она.
– Нет. Да. Я хотел… – Лукас покачал головой. – Я ужасно хотел тебя. Это все, о чем я мог думать. И о том, что, узнав об отмене условия, ты уедешь и оставишь меня.
– И ты солгал.
– Все не так просто…
– Нет, это как раз очень просто. И понятно.
Почему бы и тебе не солгать мне? Ведь ты уже понял, что мне лгут ВСЕ! Моя мать. Мой отец. Теперь ты.
– Черт, ты не слушаешь меня! Я хотел, чтобы ты вышла за меня замуж.
– Ты хотел. И это тебя оправдывает?
Лукас попытался обнять ее, чтобы успокоить, но она вырвалась.
– Ты преувеличиваешь проблему.
– Ты солгал, Лукас. Как все. И никому нет дела, как их ложь отразится на моей жизни.
– Ну, хорошо, я сделал ошибку. Но ведь это не изменяет того, что ты со мной счастлива. Ты сама говорила. Ты согласилась выйти за меня замуж, мы принадлежим друг другу.
Мгновения утекали одно за другим, а Алиса молчала. Потом она сделала глубокий вдох.
– Теперь у меня есть выбор, правда, Ваше Высочество? И я его делаю – катись к черту, Лукас!
– Ты так не думаешь, amada.
– Именно так я думаю!
Ее слова били как пощечины, но отрезвляющие пощечины. Земля, ранчо – вот что было ей нужно. Наверное, в глубине души он всегда это знал. Ей было нужно то, что он мог дать ей. Но не он сам.
Алиса ушла в дом, но он не поспешил за ней. Когда же он вошел в их спальню, то увидел ее одетой в брюки, блузку и ботинки, в которых она уехала из Техаса. Он смотрел на нее и не мог понять, почему решил, что эта женщина – центр его мироздания.
Лукас взял телефон и договорился с пилотом, что тот доставит ее домой, в Техас.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Есть некоторые вещи, которые неизменны. Абсолютны.
Одна из них – Нью-Йорк в августе. В эти жаркие, душные дни город становится совсем непохожим на себя. Улицы заполнены людьми, но не ньюйоркцами, а туристами. Сами же ньюйоркцы, либо уехали из города, либо не покидают своих кондиционируемых жилищ.
39 
