17 
– Отец проживет до ста, а то и дольше. Могу спорить на что угодно.
– Да, но, клянусь, он однажды оглянулся вокруг, на эти необъятные просторы, и задумался о том, что с ними будет.
– Ну на кой мне мучиться эти выходные в «Эспаде»? Мне абсолютно все равно, что он там придумает, – резко выпалил Гейдж. – Так что наслаждайтесь праздником без меня.
– Присоединяюсь, – голос Слейда звенел от раздражения. – В этот уикенд я собираюсь в Балтимор.
– Или в Антарктиду, – лениво встрял Тревис. – Куда угодно, только бы не в «Эспаду»…
– Вовсе нет. Я планировал поездку за восемь недель до того и не собираюсь…
– Слейд… – Тревис глубоко вздохнул. – Прости, малыш. Я не имел права выворачивать тебе руки.
– Забудь. По правде говоря, я бы мог разделаться с этими делами в Балтиморе, если бы захотел.
– Отлично, – мягко добавил Гейдж. – Три взрослых мужика вдохновенно врут, лишь бы не приближаться к родному очагу.
Они еще поговорили, даже посмеялись. Потом Тревис сказал:
– Дело в том, что «восемьдесят пять» звучит внушительно.
– Старик никогда не впечатлялся другими цифрами, – горько сказал Гейдж. – Твоим восемнадцатилетием, выпускным годом Слейда.
– Твоим пятилетним юбилеем, – дополнил Тревис. – Но что за черт, джентльмены, разве мы не выше этого?
Заявление встретили стонами, но Тревис был неумолим.
– Мы молоды, он стар. Это факт, – голос его потеплел. – И там будет Кэтлин.
– Да, – Слейд вздохнул. – Не хотелось бы огорчать ее.
– Мне тоже. Но выбора я не вижу, – пробормотал Гейдж.
– Точно, – сказал Тревис с апломбом, во многом обеспечившим успешность его карьеры адвоката. – Выбора нет. Мы должны ехать.
– Ни за что, – в унисон откликнулись два голоса.
– Слушайте, мы уже не дети. Джонас не может сделать нас несчастными, – Тревис помолчал. Он знал, что давит, но Кэти действительно очень огорчится, если они не приедут. И эгоистично это или нет, но ему самому нужен этот уикенд с братьями. – Подумайте о преимуществах. Мы можем обменяться впечатлениями и одновременно зажечь улыбку на лице Кэтлин. Разве это так мало?
Наступило продолжительное молчание, потом Слейд вздохнул.
– Ну ладно, можешь на меня рассчитывать.
– Но не на меня, – взорвался Гейдж. – Я не могу себе позволить потратить зря уикенд. – Гейдж, – сказал Тревис, – слушай…
– Нет, это ты слушай! Я слишком занят. У меня масса неотложных дел. Зарубите это себе на носу, или мне придется сделать заявление в «Таймс»… О, черт. Виноват. Я не собирался орать. Но я не могу. Просто не могу.
– Конечно, – прокомментировал Тревис.
– Все поняли, – чуть позже откликнулся и Слейд. – Ладно…
И снова молчание, прерываемое потрескиванием в трубке.
– Ладно, – сказали одновременно три голоса, а затем последовали быстрые прощания, и братья отключились.
Тревис подождал пару секунд, потом набрал номер Гейджа.
– Слушай, – сказал он, едва услышав голос брата, – если у тебя проблемы…
Гейдж твердо заверил, что все в порядке.
– Да, конечно, но если все же…
– Я сообщу.
Тревис кивнул, нажал на кнопку отбоя, подождал. Телефон снова зазвонил.
– Я ему перезвонил, – сказал Слейд.
– Ага. И я.
– Что-то случилось, Трев. Голос у Гейджа звучит как-то не так.
– Да. Но что бы там ни было, говорить об этом он не хочет.
– Трев? Ты не знаешь, у него с Натали все нормально?
– А как иначе? Этот брак был заключен на небесах. Натали просто прелесть. Она не из тех, кто заставляет мужчину лезть из кожи вон. Она как открытая книга. Никакой игры, никаких секретов…
– Ну ладно тебе, – со смешком сказал Слейд.
– Хотя все они невозможны. То то не так, то это не эдак. Никогда не знаешь, чего ожидать.
– Это верно, – согласился Слейд. – Что бы ты ни сказал или ни сделал, все не так, – он поколебался. – Так что, мы говорим о твоей бывшей?..
– Нет, не о ней. И раньше, чем ты начнешь задавать вопросы, хочу предупредить, что я не собираюсь на них отвечать.
– Прямо как я, парень.
– Слейд? – Тревис смягчился. – Жду не дождусь встречи.
Он почти увидел улыбку брата.
– Да, – осипшим голосом сказал Слейд, – и я.
Тревис повесил трубку и вышел на террасу. Было прекрасное утро: яркое солнце, голубое небо, сверкающая безбрежная гладь океана. Теперь, после разговора с братьями, он чувствовал себя получше. Он был доволен, что не пригласил женщину. В том, что касается женщин, он никогда не был потребителем. Никогда не брал больше, чем давал сам.
17 
