Глава 15

В спальне еще царила приятная полутьма, когда Шарлотта пробудилась и… увидела, что она лежит в объятиях Александра. Шарлотта в ужасе отодвинулась на краешек постели, подальше от мужа. Боже правый! Вдруг Александр проснется и решит, что она жаждет продолжения их греховного, но такого сладостного союза?

Чуть дыша, Шарлотта поглядела на Александра сквозь смеженные ресницы. Слава Богу, он крепко спит, и с объяснением, которого она так страшится, можно повременить! Однако нужно поскорее одеться. Может, если она оденется, он хоть отчасти позабудет про ее развратное поведение этой ночью? Леди так себя не ведут… О Господи, он ведь не будет ее любить, если она не научится быть приличной женой! Правда, Нассара говорила, что жена должна быть желанной для мужа, но ей, наверное, и в голову не пришло, что новобрачная не будет помнить себя от страсти. Ну почему, почему она не лежала спокойно и не была холодна, как полагается добродетельной женщине? Почему она уродилась такой? Даже боль ее не остановила… Теперь, при свете дня Александр наверняка не сможет скрыть отвращения при виде жены, которая стонала в экстазе, когда он обладал ею…

Едва в памяти Шарлотты всплыли эти ужасные картины, ей стало так стыдно, что она быстрее молнии вылетела из кровати. Одеться! Она немедленно должна одеться… Сорочки нигде не было видно. Вероятно – Боже, какой позор! – сорочка до сих пор лежит где-то под простыней. Хорошо хоть кафтан валялся на полу. Шарлотта коршуном кинулась на него – так нищий набрасывается на объедки с пиршественного стола.

Лежа без движения на постели, Александр наблюдал, как жена поспешно просовывает руки в рукава шелкового свадебного наряда. В сердце его вновь всколыхнулась нежность. Но на сей раз он не пытаться себя разубеждать. Да, прождав любви почти тридцать лет, он, наконец, влюбился…

Первые лучи солнца еще робко алели на горизонте, но даже в предрассветных сумерках Александру было видно, как дрожат пальцы Шарлотты, застегивающие крошечные пуговки. У него упало сердце.

«Болван! Кретин! Неужели ты думал, что за одну, пусть даже прекрасную ночь она позабудет обычаи своего народа? Неужели надеялся, что эта ночь изменит всю ее жизнь и Шарлотта, пожертвовав всем ради любви, поедет с тобой в мятежную Грецию?» – с жестокой откровенностью говорил себе Александр.

Ему отчаянно хотелось снова затащить Шарлотту в постель и забыть в ее объятиях все свои сомнения, но он уже не мог заглушить голос трезвого рассудка. Надо поговорить с Шарлоттой. Они должны спокойно, трезво все обсудить. Он спросит, известно ли ей что-нибудь про документы мистера Каннинга, а потом скажет, что первым же кораблем намерен отправить ее и леди Аделину в Англию…

Вот только… а что, если она будет носить под сердцем его ребенка? Если так, то на родине ей не придется надеяться на замужество…

При этой мысли на душе у Александра стало легче. Если Шарлотта забеременеет… Хотя нет, вряд ли это возможно скоро… Но предположим, все-таки да… тогда, наверное, он сможет попросить ее остаться с ним?

«Да, но где она будет жить? – горько усмехнулся принц. – В Стамбуле вместе с наложницами? В золотой клетке? Или в Греции, среди разбойников, называющих себя теперь борцами за свободу, и умирающих от голода крестьян?»

  85