– Может, я выкрою время и развею их скуку, – с невинным видом предложил принц.
Шарлотта шумно вздохнула.
– Это ваше сугубо личное дело, принц Карим.
– Ах, как ты официально со мной разговариваешь, дорогая женушка. Насколько мне помнится, вчера ночью ты называла меня разными именами, но «принц Карим» не прозвучало ни разу.
– Вчера ночью… вчерашняя ночь была страшной ошибкой, – выпалила Шарлотта, невероятно оскорбленная тем, что он вспомнил про ее неприличное поведение. – И, между прочим, ты так до сих пор и не объяснил мне, почему сэр Клайв Боттомли жаждет отдать тебя в руки великого визиря.
Александр вздохнул. Ему очень не хотелось переводить разговор на другую тему, но вместе с тем, нельзя же силой заставлять Шарлотту отдаваться ему! Да, он, конечно, лишил ее девственности. Сделанного не воротишь. Но если она не зачала от него ребенка, они смогут развестись, и Шарлотта вернется на родину. Видит Бог, не она первая пойдет под венец, уже приобретя кое-какой любовный опыт. Если Шарлотта выйдет за архидиакона Джефриса… хотя нет, не надо мучить себя, не надо представлять ее в объятиях этого сухаря. Главное, что муж Шарлотты будет англичанином и обеспечит ей жизнь, к которой она привыкла. За кого бы Шарлотта ни вышла – за архидиакона Джефриса или какого-нибудь другого противного типа, – ее нельзя больше затаскивать в постель. Не надо себя обманывать. Хватит иллюзий прошлой ночи! Он так теряет голову в постели с Шарлоттой, что непременно сделает ей ребенка.
Пожалуй, в этом есть высшая справедливость, усмехнулся Александр. Он долгие годы лишал своего отца радости стать дедушкой. А теперь мечтает о ребенке, прекрасно понимая, что не имеет на это права. Да, у Христа или у Аллаха своеобразное чувство юмора…
– Александр, ты рассердился?
Робкий вопрос Шарлотты прервал лихорадочные мысли принца.
«О чем мы говорили? – устало подумал Александр. – Ах да! О сэре Клайве Боттомли».
– Сэр Клайв хочет передать меня в руки великого визиря, поскольку считает, что украл секретные документы мистера Каннинга. Сэр Клайв верит, что в них изложен план действий англичан в мятежной Греции. Но ему известно, что великий визирь не поверит в подлинность бумаг, пока кто-нибудь под пытками не подтвердит этого. Вот сэр Клайв и наметил меня своей жертвой. Он рассчитывает на щедрую награду за свое предательство.
– Сэр Клайв хочет, чтобы тебя пытали… – На лице Шарлотты был написан ужас. – Но бумаги, которыми завладел сэр Клайв, подложные, да? Ты спрятал секретные планы мистера Каннинга в стене, а разбойники, напавшие на тебя, увезли фальшивку! А потом сэр Клайв примчался с ней в Стамбул!
«Она на редкость сообразительна», – подумал Александр и ощутил странный прилив гордости.
– Да, ты права, – сказал он вслух. – Но, увы, все не так удачно, как может показаться. Ты, вероятно, догадываешься, в чем дело, Шарлотта. Я понятия не имею, куда подевались подлинные документы.
– Зато я имею! – с довольным видом воскликнула Шарлотта. – Больше того! Я думаю, они в целости и сохранности!
– Вот как? – Принц вмиг позабыл, что он решил держаться с Шарлоттой отстраненно, и, расплывшись в улыбке, схватил ее за руки. – Мы можем их забрать? После того как ты отчитала меня на корабле, я все время ждал момента, когда тебя можно будет спросить про эти бумаги.
Шарлотта попыталась нахмуриться.
– По-моему, ты заслуживал подобного обращения.
– О нет, что ты! – Александр легонько провел пальцами по ее губам и, посерьезнев, попросил: – Скажи мне, Шарлотта, куда ты спрятала бумаги мистера Каннинга?
На корабле Шарлотта поклялась не рассказывать Александру о документах, но сейчас ей казалось, что это решение приняла какая-то другая женщина. Приняла неизвестно почему… Глаза Шарлотты засияли от радости. Ей так хотелось сделать Александру приятное!
– Я отдала бумаги нашему кучеру Тому и попросила отвезти их Генри Баррету, – сказала Шарлотта и счастливо засмеялась, понимая, что у Александра гора с плеч свалилась. – Том обещал сообщить мистеру Баррету, что нас увезли в Стамбул. Я, конечно, мало знакома с твоим предприимчивым другом, но не удивлюсь, если он не сегодня-завтра постучится во дворец твоего отца.
Напрочь позабыв о том, что ему не следует прикасаться к Шарлотте, Александр крепко обнял ее.
– Право, ты величайшая из женщин, Шарлотта! Ты сокровище! Чем, чем я отблагодарю тебя? Умница ты моя! – И он шутливо поцеловал ее в кончик носа.