очень нудно 
129 
Как только Арно заговорил о своем намерении присоединиться к войску Бернара, Катрин почувствовала, что у нее закипает кровь. Когда же было произнесено слово «крепость», она взорвалась.
– Снова сражения! Снова войны! Неужели мы не можем остаться здесь, на этих землях, чье имя носим, среди людей, готовых отдать за нас жизнь?! В аббатстве мы все могли бы жить спокойно. Я так устала… я так хочу мира!
На последнем слове ее голос дрогнул, и насмешливый огонек в глазах Бернара-младшего погас. Он подошел к ней и опустился на одно колено, взяв ее руки в свои.
– В наше безжалостное время, прекрасная Катрин, мира нет и быть не может. Как можно желать мира, когда рядом с Овернью находятся англичане? В их руках Рошфор-ан-Монтань, Бесс, Турноель… Неужели вы хотите увидеть, как над Монсальви взовьется знамя с английским леопардом?! Здесь вы не будете в безопасности. Скажу больше, своим присутствием вы ставите под удар и деревню и аббатство, у которых нет сил, чтобы защищать вас. В Карлате ветхая крепость, но она стоит на неприступной скале. Она примет вас в свою ладонь и сожмет пальцы в крепкий кулак… Она сумеет оградить вас от всех врагов… – Он поднес руку Катрин к губам и нежно поцеловал.
– Кажется, поэт Бернар де Вентадур написал, что «мертв тот, в чьей душе не распускается цветок любви». Вы станете цветком любви в наших древних горах, сокровищем, которое будет оберегать Карлат, и вы сами не знаете, как я завидую моей крепости!
Над склоненной спиной Бернара Катрин поймала взгляд Арно, который заметно помрачнел. Но это продолжалось лишь мгновение. Отвернувшись, Монсальви сцепил пальцы за спиной и уставился в огонь. Катрин задумчиво смотрела на черноволосую голову мужа. В ее воображении уже возник величественный замок, далекий и неприступный, но озаренный чудесным светом, окруженный ореолом солнечных лучей. Может быть, эта крепость превратится в убежище для их любви?
– Наверное, вы правы, сир Бернар, – произнесла она задумчиво, – возможно, я буду счастлива в Карлате…
Не выпуская ее руки, Бернар повернулся к другу.
– Ты не ответил мне, брат Арно. Хочешь ли ты защищать Карлат для дома Арманьяков?
– От кого? – сухо спросил Арно, продолжая глядеть в огонь.
Бернар-младший улыбнулся, и в глазах его вновь зажегся насмешливый огонек.
– От любого, кто захочет взять Карлат хитростью или силой, будь то люди из Сен-Флура, из Вентадура или из Буржа!
Арно не шелохнулся. Помолчав, он произнес:
– Из Буржа? Значит, от короля Карла VII?
Смуглые пальцы Бернара впились в руку Катрин. Улыбка исчезла с его лица, а во взоре засверкала неумолимая решимость.
– Даже от короля! – жестко ответил он. – Пока будет править Ла Тремуйль, мы, Арманьяки, не признаем над собой ничьей власти, не подчинимся ничьей воле! Если сам король явится к тебе и потребует отдать Карлат, ты не отдашь ему Карлат, брат Арно!
Арно медленно повернулся. Его черный силуэт выделялся на фоне огненных языков пламени, и во всей его высокой фигуре ощущалась какая-то грозная сила. Катрин увидела, как блеснули в улыбке белые зубы, и ее пронзило почти мучительное чувство любви.
Кто еще мог бы занять такое место в ее сердце? Кто сумел бы внушить ей такую сильную, непреодолимую любовь? Она любила в нем все, не только его мужественную красоту, – любила его буйную силу, неукротимую гордость, даже тяжелый характер – невыносимый, но такой смелый и прямой… Он, только он будет ее повелителем на вечные времена… и она мягко отняла руку у Бернара.
Арно стремительно подошел к другу.
– Ты можешь положиться на меня, Бернар! Дай мне Карлат и езжай с богом! Но только при одном условии…
– Каком условии?
– Когда коннетабль Ришмон объявит войну Ла Тремуйлю, я хочу принять участие в травле зверя!
– Даю слово Арманьяка! Ты примешь участие в этой охоте!
Бернар положил руки на плечи Арно и с силой сжал их.
– Будь терпелив и осторожен, брат Арно! Ты вернешь свои земли, свои богатства. Настанет день, когда замок Монсальви встанет из руин!
Они обнялись с грубой нежностью. В душе Катрин шевельнулась смутная ревность. Она понимала, что в эту минуту мужчины забыли о ней, ибо женщинам не было доступа в этот мир, пропахший потом и кровью сражений. Тихонько поднявшись, она выскользнула из залы. Сейчас Арно и Бернар могли думать только о войне, а она ощутила острое желание поцеловать сына.
Убежище
Карлат! Отвесная скала из черного базальта, рассекающая надвое длинную долину Анбен, словно разрубленную гигантским мечом. У подножия скалы притулилась крохотная деревушка с домиками, похожими на серые камушки, которые окружили грубую церквушку с зубчатой часовней. А скала, горделиво уходящая в небо на головокружительную высоту, опоясанная могучими стенами, ощетинилась башнями, часовнями, остроконечными крышами каменных кордегардий и колоннами галерей. Крепость, которая в течение веков служила укрытием для мятежников, сейчас походила на мертвый город, застывший в безмолвии. Было так тихо, что Катрин казалось, будто она слышит, как хлопает на ветру орифламма, вознесенная над донжоном. Морган осторожно ступала по каменистой тропе, и, по мере того как она поднималась, внизу расстилались безбрежные поля, огромные леса, рыжие заросли вереска и серые стрелы папоротников. Разбрасывая клоки белой пены, грохотали горные потоки. Дорога была такой крутой, а небо таким чистым в своей голубизне, что высокие зубчатые ворота, позолоченные последними лучами солнца, походили на врата рая. А двое мужчин, молча сопровождавшие ее, – черный граф с серебряным ястребом, серый граф с огненным львом – разве не напоминали они архангелов с пылающими мечами, по чьему слову разомкнется через мгновение светоносный вход! Это огромное орлиное гнездо станет отныне ее домом, на этих черных скалах, бросающих вызов небу, укроется ее любовь, в этом безмолвном замке будет расти Мишель. При одном взгляде на эти ужасные куртины замирало сердце, но для нее они были надежной оградой. Какая беда может настигнуть их здесь, в такой дали, на головокружительной высоте?
129 
