очень нудно 
131 
– Вам, стало быть, он по душе? – ответила молодая женщина с ангельской улыбкой на устах, радуясь возможности поймать соперницу на слове. – Вы не привередливы. Правда, в убогой башне вашего брата трудно судить, что такое настоящая роскошь. Этот замок вполне подошел бы… ну, скажем, мяснику! Так что эта конура достойна приютить девушку из рода Конборнов.
– Вы ошибаетесь, – прошипела Мари, устремив на Катрин злобный взгляд своих зеленых глаз, – это не конура, это склеп!
– Склеп? Какое у вас мрачное воображение.
– Это не воображение, и вы скоро в этом убедитесь! Вы скоро поймете, что это склеп… ваш склеп! Ибо вам, дорогая моя, не доведется выйти отсюда живой!
Катрин побелела от гнева, но ценой огромных усилий сдержалась. Она сумеет поставить на место эту ведьму, не прибегая к помощи мужа. Язвительно улыбнувшись и показав сопернице свои превосходные маленькие зубки, она ответила спокойно:
– И, разумеется, я паду от вашей руки? Вам не надоели эти ужимки, эти угрозы, эти трагические фразы? Как жаль, что вы появились на свет в замке! Вы имели бы огромный успех в Париже, на театральных подмостках во время ярмарки Сен-Лоран.
Мари быстро огляделась, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Изабелла де Монсальви уже поднималась на второй этаж, мужчины оставались во дворе; они, по всей видимости, были совсем одни возле большого камина с колоннами.
– Смейтесь! – проскрежетала Мари. – Смейтесь, красавица моя! Вам недолго осталось смеяться. Скоро, очень скоро вы будете гнить где-нибудь в ущелье или в подземельях замка, а я займу ваше место в постели Арно.
– В день, когда госпожа Катрин окажется в ущелье или в подземелье замка, – раздался низкий голос, исходивший, казалось, из самого камина, – постель мессира Арно будет пуста, ибо вы не проживете настолько долго, чтобы успеть в нее пробраться!
Готье вышел из-за колонны, такой свирепый и устрашающий, что Мари невольно попятилась; однако она быстро пришла в себя и, презрительно выпятив нижнюю губу, ядовито произнесла:
– А, сторожевой пес! Как всегда, прячется в ваших юбках и готов лететь на помощь в любую минуту. Удивляюсь, как терпит это Арно, если, конечно, он в самом деле любит вас…
– Чувства мессира Арно вас не касаются, мадемуазель, – грубо оборвал ее нормандец, – я давно служу госпоже Катрин, и ему это известно. А теперь извольте запомнить слова сторожевого пса: если вы хоть пальцем тронете госпожу де Монсальви, я убью вас вот этими руками.
Он поднес огромные кулаки к самому носу Мари, и девушка побледнела от страха. Но ненависть и гордость оказались сильнее, и она вызывающе бросила:
– А если… если я скажу моему кузену, что вы угрожали мне? Вы думаете, он стерпит?
– Стерпит! – отрезала Катрин. – Зарубите это на носу, дорогая моя! Арно не только ваш кузен, он мой супруг. И он любит меня, любит, слышите? И будет любить всегда, хотя бы вы изошли слюной из ревности и ярости! Он не станет колебаться, выбирая между вами и мной. Говорите что хотите, поступайте как вздумается, только знайте, что, если понадобится, я смету вас с моего пути. Посмотрим, кто одержит победу. Пойдем, Готье, нас ждут!
Презрительно пожав плечами, Катрин оперлась о руку нормандца и направилась к лестнице.
– Будьте осторожны, госпожа Катрин, – сказал Готье с тревогой. – Эта девка ненавидит вас. Она способна на все, даже на самое худшее.
– Я надеюсь на тебя, друг мой! Оберегай меня. Под твоей защитой мне нечего опасаться. Я убеждалась в этом много раз.
– Все-таки остерегайтесь! Я буду рядом, но она может заманить вас в ловушку. Надо предупредить Сару. Боюсь, даже нас двоих мало, чтобы уследить за этой змеей…
Катрин не ответила. Несмотря на показную уверенность, она ощущала тревогу и почти страх. Готье был прав: с такой ядовитой гадиной, как Мари, следовало быть настороже. Кто мог сказать, в какой момент тварь набросится, чтобы укусить? Однако молодой женщине казалось, что, выказав испуг, она лишится половины своих оборонительных средств.
До поздней ночи солдаты Бернара-младшего трудились, чтобы превратить старый двухсотлетний замок хоть в некое подобие уютного жилища. К счастью, в обозе Арманьяка нашлось достаточно ковров, покрывал, простыней и прочих вещей, необходимых для комфортной жизни. Вскоре удалось привести в порядок большую залу на первом этаже и три спальни на втором. Большие деревянные кровати, на которых могли бы без труда разместиться пятеро человек, были застелены матрасами и выложены подушками; стены задрапированы тканями. В одной спальне устроились Арно и Катрин, вторую отдали Изабелле де Монсальви, Саре и младенцу, в третьей поселили Мари и старую Донасьену, которая не пожелала расставаться со своими господами. Бернар и его люди разбили лагерь в громадном дворе. Что до дряхлого сира де Кабана, то он никогда не жил в замке, предпочитая ему донжон, где для него была устроена комната. Именно поэтому здесь царило такое запустение, а главная зала, отведенная для солдат гарнизона, поражала необыкновенной грязью. Однако нескольких громогласных приказов Бернара оказалось довольно, чтобы совершилось маленькое чудо. Замок преобразился. Арно также не терял времени даром: Катрин слышала, как он бешено понукал солдат, обходя оборонительные сооружения. В крепости были запасены дрова, и потому в первый же вечер удалось протопить все камины.
131 
