24 
О чем он говорит? Пусть бы все поскорей закончилось! Натали прижала ладонь к пересохшим губам, ее нервы были напряжены до предела.
Время! Это значит — снова думать, сомневаться, убеждать себя. Это значит — понять, что выхода нет, что нет любви, а только холодный расчет, деловое соглашение, погоня за деньгами.
Нет, Натали было нужно не время, а тот вихрь ощущений, волна страсти, которая накатывала на нее, когда Этьен прикасался к ее телу. Она потеряла бы голову, забыла обо всем не свете, растворилась в его сильных руках. Превратилась бы в жаждущую, тоскующую по горячему мужскому телу самку…
Но Этьен не бросился на нее, как голодный зверь. Тихонько взяв покорную Натали за плечо, он развернул ее лицом к себе.
— Возможно, тебе нужно время, чтобы… — Он мрачно перевел взгляд с ночной сорочки на полуоткрытую дверь, ведущую в ванную комнату. — Чтобы умыться, привести себя в порядок…
Натали посмотрела в прищуренные глаза Этьена. Опять задержка, невыносимо бесконечно оттягивать то, что должно случиться.
— Нет! — Все ее переживания прорвались в этом резком крике.
— Нет? Что — нет? — недоуменно переспросил он.
— Я не хочу изображать невинную девицу, которая мечется по комнате от страха, пока ее новоиспеченный муж выпивает внизу последний стаканчик! Я не хочу этой лживой скромности! Я не хочу причесываться и обливаться духами, чтобы моему мужу приятней было заниматься со мной любовью. Это было бы нормальным при других обстоятельствах, если бы…
Натали осеклась, увидев, как побледнел Этьен. Гримаса ярости исказила его лицо, он сжал кулаки. Но неимоверным усилием воли ему удалось потушить свой гнев. Тихим голосом, от которого мороз пробежал по коже Натали, он закончил фразу:
— Если бы у нас был нормальный брак? Но у нас будет нормальный брак, моя сладкая, по крайней мере, в течение года, как мы условились. Или настоящая семейная жизнь — или ничего. Выбирай сама. Хотя ты, кажется, уже решила положить конец нашему фарсу?
Натали отвела взгляд от разгневанного лица Этьена и снова посмотрела на постель, где лежала розовым облачком ночная сорочка. Элиза была так рада, когда купила ее и показала дочери. Для нее это был символ нежной любви, счастливой семейной жизни — всего, чего сама она оказалась лишена. Каким ударом будет для нее, если Натали завтра вернется в их крохотную квартирку!
И дело не в деньгах, не в этом проклятом наследстве! Натали просто не могла представить, как она объяснит матери причину своего поспешного замужества и панического бегства. Невозможно, немыслимо рассказать Элизе правду о том, что страстная любовь — всего лишь выдумка, умелая игра, деловое соглашение между двумя чужими друг другу людьми. И хватит мучить себя бесполезными сомнениями.
— Нет. — Голос Натали еще немного дрожал, но она постаралась говорить уверенно и твердо. — Нет, я хочу не этого.
— Неужели, дорогая? — хрипло спросил Этьен. — Ты так подробно рассказала о том, чего не желаешь делать. Может быть, пора поговорить о том, чего ты действительно хочешь?
— Я…
Натали, как завороженная, не могла отвести взгляд от сузившихся глаз Этьена. Она словно бы искала в них ответ и не находила ничего, кроме темного потаенного огня — гнева или желания?
— Говори же, — властно потребовал он, разбивая затянувшуюся паузу. — Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю все.
Внезапно страх отпустил Натали. Она поняла, чего хочет, и улыбнулась своим мыслям. Теплая безветренная ночь, шум моря за окном, мужчина и женщина, одни в комнате, одни на всей планете… И это так просто. Это самое естественное и сильное человеческое желание.
Оно таится в глазах Этьена, за его высокими побледневшими скулами и прерывистым дыханием; за сильно бьющимся сердцем Натали, за горячим покалыванием на коже… Все, что она хотела, было здесь и сейчас, в полутемной спальне, и больше нигде.
— Поцелуй меня! — Голос сорвался на шепот, и Натали повторила, уже более уверенно и требовательно:
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня!
— Я боялся, что ты никогда не попросишь об этом.
Слова Этьена еще звучали в воздухе, когда Натали оказалась в его объятиях. Обволакивая, окутывая ее своим теплом, Этьен склонился над запрокинутым лицом Натали и припал к ее губам, как в знойной пустыне припадает к роднику усталый путник, жадно, боясь потерять хоть каплю драгоценной влаги.
Все было так, как мечталось Натали. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни страхов. Только голод ее тела и неистовый огонь желания, который, казалось, обжигал изнутри. Натали не представляла раньше, каким сильным может быть это чувство.
24 
