Последние отзывы

  47  

— Благодарю, — пробормотал Пекос. Она быстро убрала пальцы и почувствовала, что у нее вновь свело живот, когда чувственный теплый рот Пекоса приблизился к ней. Ненавидя себя за преступную слабость, Анжи подняла лицо, а ее губы приоткрылись в нетерпеливом ожидании. Пекос поцеловал ее, едва касаясь ее ожидающих губ, и еще раз, и еще… Затем он неожиданно впился в ее губы, дразнящими маленькими глотками потягивая ее рот к себе. Между этими мучительными волнующими поцелуями он хрипло шептал:

— Ангел, Ангел, давай встретимся, когда все улягутся спать. Мы поедем на реку Сиболо Крик. — Его рот снова впился в ее губы. Он ласково ущипнул ее нижнюю губу. — Искупаемся-ка мы при лунном свете, а, Ангел? — Пекос слегка прикасался к уголкам ее рта дразнящим языком. Пламя внутри нее все возрастало, несмотря на отчаянные усилия Анжи побороть это сумасшествие, стряхнуть с себя непрошенное желание и вырваться из его крепких объятий. — Мы поедем к огням Марфы; мы будем заниматься любовью в их жутком освещении и сделаем призраков свидетелями нашей страсти. — Его открытые губы скользили по ее горлу, и Анжи немного откинула голову назад.

Она не отвечала ему; она ничего не могла сказать. Она была смущена и еле дышала от волнения. Его обжигающий язык сводил ее с ума, вызывал в душе желание согласиться. Анжи лишь слабо вздохнула и вцепилась в его выпуклые бицепсы. Закрыв глаза, она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Это произошло тогда, когда Пекос поднял ее прямо перед собой, взяв мощными руками за тоненькую талию. Анжи пыталась собраться с мыслями, что-то сказать онемевшими губами, сделать последнее решительное усилие, чтобы раз и навсегда положить этому конец. Но как она могла сделать это, когда голос Пекоса, глубокий и опьяняющий, произносил слова, которые каждая девушка так жаждет услышать?

— Ангел, ты так прекрасна. Ты пахнешь розами и медом. Я хочу тебя, девочка, я должен обладать тобою. Ты такая соблазнительная, тебя так хочется целовать, так…

— Пекос, — начала она трепетно, — я… я… Пекос! — повторяла она в смятении, когда его гладкое красивое лицо погрузилось в ложбинку меж ее грудей. Она начала вырываться из его объятий, колотить маленькими ножками по его коленям, царапать его голые плечи. Его лихорадочное дыхание, горячее, как ветер в пустыне, медленно проникало через розовую ткань, опаляя ее трепещущее тело. Анжи, потрясенная и возбужденная одновременно, чувствовала, как пылают ее щеки, а ее чувствительные соски напрягаются под корсажем. В ужасе, что Пекос поймет, что с ней происходит, она вцепилась ему в волосы и сильно потянула, умоляя:

— Пекос… не надо… пожалуйста.

— Расслабься, Ангел, — вкрадчиво проговорил он и снова приник к ней губами, бормоча ей в грудь:

— Я еще ничего не сделал. — Он продолжал жарко дышать сквозь тонкую материю.

— Ты сделал уже больше, чем допустимо! Отпустите меня, Пекос МакКлэйн! Я настаиваю, я не хочу…

Слова застряли у нее в горле. Пекос потянулся к жемчужным пуговицам на корсаже. Продолжая целовать ее грудь, она начал проворно расстегивать крошечные пуговки.

Анжи не понимала всего, что происходит. Она знала, что поцелуи Пекоса делают ее слабой и чересчур возбужденной, понимала, что и он испытывает запретную дрожь, когда они целуются. Она чувствовала его тяжелое дыхание, и подумала, что это оттого, что он хочет посмотреть на ее грудь. Ей и в голову не пришло, что он намеревается сделать больше, гораздо больше, чем просто взглянуть на нее.

Пекос медленно поднял голову. Его глаза потемнели от страсти. Анжи взглянула вниз и задохнулась от стыда. Ему удалось расстегнуть почти все пуговицы на ее корсаже. Только две или три около талии оставались застегнутыми. Ее рука потянулась, чтобы запахнуть платье.

— Ты ужасен, — вскрикнула она, готовая разрыдаться.

Отнюдь не испугавшись этих слов, Пекос игриво укусил ее за руку, которой она вцепилась в платье.

— Если ты не хочешь, чтобы я ударил тебя, Ангел, убери руку. — С этими словами он отклонился назад и посмотрел ей в глаза. — Убери руку, малышка, — сказал он мягко, — я не хочу сделать тебе больно.

Слезы обжигали ей глаза, Анжи чувствовала, как силы добра и зла яростно борются в ней. Разумом она понимала, что все, что происходит с ней, — это неправильно, что она должна закричать и позвать на помощь и выскользнуть из этих сильных мужских рук. Но сердце внутри кричало: «Еще несколько восхитительных поцелуев, несколько прекрасных мгновений в этих сильных руках!» Медленно она отвела руку, положив ее поверх его гладкого плеча. Она затаила дыхание, когда он улыбнулся и наклонился к ней. Ее дыхание остановилось, когда его острые белые зубы взялись за край мягкой розовой материи и медленно, очень медленно потянули левый борт лифа с ее тела, в то время как она сгорала от стыда и боялась, что он сочтет ее непривлекательной.

  47