очень нудно 
8 
Себастьян пожал плечами. Появление за его столиком Евы и в особенности то, что она вспомнила, где могла видеть его, казалось ему чем-то граничащим с миром фантастики. Но он сумел ответить ей с совершенно невозмутимым видом.
— Правильно, мы вместе учились в Глазго.
Я на экономическом отделении, а вы… — Себастьян приподнял бровь, прикидываясь, будто такие подробности о ней не в состоянии вспомнить.
— На юридическом, — с готовностью подсказала Ева, никоим образом не выказывая недовольства тем, что столь значимую деталь ее биографии так бессовестно забыли. — Как приятно встретить товарища по учебе столько лет спустя, да еще на другом континенте!
Невероятность ситуации и странное поведение Евы все больше приводили Себастьяна в замешательство. Он непринужденно откинулся на спинку стула, маскируя свое недоумение.
— Мне тоже очень приятно.
Мускулистый официант с кожей, отливающей фиолетовым, принес прохладительные напитки и принял заказ, предварительно спросив, что гости желают, и порекомендовав несколько блюд.
За то время, пока беседовал с Евой, Себастьян лучше разглядел ее. На столь близком расстоянии в былые времена он не оказывался от нее ни разу.
Странно, но, когда он смотрел сейчас в ее блестящие глаза, словно увлажненные хрустальной слезой, о пороке и грехе даже не мог подумать. Было в этих глазах нечто невинное и чистое.
Три вещи во внешности Евы при близком рассмотрении поразили его. Белизна белков глаз, как у годовалого, еще не испытавшего ни бед, ни лишений, ни страданий ребенка.
Нежная кожа цвета молока с примешанными к нему несколькими каплями свежего желтовато-коричневого меда. И общее выражение лица — открытое, бесхитростное, честное.
Может, она воздействует так на людей при помощи колдовства? — подумал вдруг Себастьян, и по его спине пробежал неприятный холодок. Надо бы быть с ней поосторожнее…
— Если я не ошибаюсь, вы дружили с Эмили, — произнесла Ева, когда официант удалился. — Рыженькой такой, худенькой девушкой. Мы учились с ней в одной группе.
— Не ошибаетесь. — При упоминании об Эмили губы Себастьяна всегда поневоле растягивались в улыбке.
Взбалмошная и заводная, отчаянный борец за правду, в детстве Эмили принимала участие во всех мальчишеских играх. Они до сих пор поддерживали отношения и очень друг другу доверяли. Их дружба зародилась, наверное, с самого рождения. Матери Себастьяна и Эмили познакомились в клинике, приходя на консультации перед родами. Потом стали общаться семьями.
Себастьян и Эмили чуть ли ни в одно и то же время сделали первые шаги, вдвоем резвились в скверах и в парках с аттракционами, куда возили их еще молодые тогда мамы.
Влюбленности друг в друга они не испытывали никогда, отчего Себастьян еще больше дорожил этой дружбой.
Воспоминания о детстве неожиданно уступили в его голове место другой картинке из прошлого.
Очередная студенческая вечеринка у Эмили завершена. Ее Грегори, уставший после экзамена и работы в магазине, уже спит. Хозяйка дома в клетчатом фартуке поверх короткого желтого платьица моет посуду, а он, Себастьян, на правах товарища с детства, принимает от нее вымытые тарелки и бокалы и насухо вытирает их полотенцем.
Именно в этот вечер — он точно помнил — у них впервые зашел разговор о Еве. Каким образом их беседа переключилась на нее, ему было сложно сказать. Впрочем, о Еве Корнер в ту пору болтали повсюду.
У Эмили, когда она горячилась, лицо всегда покрывалось красными пятнами. Вот и тогда, рассказывая Себастьяну о предосудительном поведении сокурсницы и ее связях с колдовскими силами, о которых ей, Эмили, стало известно из достоверных якобы источников, она была прямо-таки пунцовой…
Опять подумав о злых чарах, он передернулся.
— А вот и обед! — неуместно искренним и мелодичным на фоне его мрачных дум тоном произнесла Ева.
Себастьян повернул голову и увидел приближающегося к их столику того же черно-фиолетового официанта с подносом в руках.
Лишь взглянув на дымящиеся блюда на тарелках, он ощутил, что страшно голоден и что готов, несмотря на присутствие необычной собеседницы, съесть сейчас все, что заказал.
— Приятного аппетита, — пожелала ему Ева, придвигая к себе тарелку с чем-то красно-коричневым. — Простите, я до сих пор не спросила, как вас зовут… Помню лишь вашу фамилию. Брайс.
— Меня зовут Себастьян, — ответил тот, расстилая на коленях белую с бахромой салфетку.
8 
