очень нудно 
23 
— Это Чарли.
— Привет, малыш. — Эдвин немного наклоняется к нам и чешет Чарли за ухом.
Я вдыхаю аромат того самого одеколона, и в груди вздымается невероятной силы чувство, еще более мощное, чем то, которое гнало меня на свидание в Нью-Йорке, которое не желало верить, что свидания этого скорее всего не будет.
— Как раз такой, какой нужен, — говорит Эдвин, с улыбкой глядя на Чарли. Он поворачивается и указывает рукой на место съемки по другую сторону дороги. — Идемте. У нас все готово. Ждем только вас.
Сейчас самое время будто из вежливости задать ему парочку вопросов. Что вас больше всего привлекает в Лос-Анджелесе? Часто ли вы здесь бываете? Один или с семьей? Но я иду, потрясенная шквалом собственных чувств, и боюсь представить, чем все это может закончиться.
— Вы нас очень выручили, — говорит Эдвин. — Мы уже думали, что придется менять этот кусочек, а это было бы непросто. Кстати, вы не назвали цену.
— Цену? — озадаченно переспрашиваю я. Я приехала на эту чертову площадку лишь с одной целью — увидеть Эдвина. Мысль о том, что я получу за это деньги, ни разу не посетила меня, а если бы и посетила, то показалась бы мне отвратительной. Плата за осуществление мечты, за встречу из самых сладких грез… Как цинично и приземленно…
Эдвин смотрит на меня, как мне кажется, чуть более пытливо, чем следует.
— Вы оказываете нам услугу, а мы, разумеется, должны заплатить.
Прогоняю мысли о грезах и чаяниях. Я согласилась сыграть эту роль, значит, не должна забывать, что я таинственная и слишком уверенная в себе Кэти, которая без лишних слов назвала бы цену и, пожалуй, завела бы об этом речь еще по телефону. Только я понятия не имею, сколько стоят подобные услуги. Надо как-то выкручиваться.
— Видите ли… я не очень ориентируюсь в подобных делах…
Эдвин бросает на меня удивленный взгляд.
— По-моему, ваша подруга сказала, что Чарли не впервой участвовать в съемках?
Вспоминаю, что ему наболтала Мэгги, и спешу спасти положение.
— Она вечно все перепутает! — Уже складываю губы, намереваясь усмехнуться, но вовремя вспоминаю, что улыбаться и смеяться мне нельзя. — В общем… заплатите столько, сколько собирались заплатить первой собачке, — не слишком ловко, но все же нахожусь я.
Эдвин смотрит на меня в некотором замешательстве, задерживает взгляд на моем платке, потом на руке в перчатке и с улыбкой пожимает плечами.
— Для меня деньги не играют особенной роли, — протяжно произношу я, прекрасно сознавая, что мои слова звучат несколько глупо. Увы, в таком состоянии ничего более подходящего на ум не приходит.
Эдвин смеется.
— Хорошо. Я так и передам Джону, он у нас ответственный по финансовым вопросам.
Подходим к площадке. Ко мне тут же подскакивает женщина в канареечно-желтой рубашке, ярко-зеленом ослабленном галстуке и более темных свободных зеленых брюках. Мне вспоминаются слова Эдвина о том, что строгие костюмы у них в компании вовсе не обязательны, и от того, насколько все совпадает, у меня сладко щемит в душе. Еще неделю назад, думая о нем, я уже, как Мэгги, задавалась вопросом, не навоображала ли я себе сказку про Эдвина.
— Здравствуйте! — приветливо и звонко восклицает незнакомка. — Я Мэрилин Ковальски.
— Кэти… Хайленд. — Хорошо, что я взяла фамилию сестры, не стала изобретать ничего более сложного, а то точно забыла бы, что выдумала.
— Мы очень-очень рады! — Мэрилин сердечно жмет мою руку и смотрит на собачку. — Мальчик или девочка?
Я об этом ни разу не задумывалась. Чарли… Имя мужское. Значит, это он.
— Мальчик. Зовут Чарли.
— Какая прелесть! — протягивает Мэрилин, и ее и без того счастливое лицо расплывается в улыбке. — Расскажите, что вы умеете делать?
Кашляю. Сейчас начнется самое страшное. Эдвин стоит рядом, и я чувствую на себе взгляд его темных блестящих глаз. Как мне раньше не приходило в голову, что изображать перед ним неизвестно кого будет не просто сложно, еще и больно. А если собачка не сможет выступить как надо или не пожелает выполнять мои команды, я, ей-богу, сгорю со стыда. К счастью, Чарли хотя бы смирно сидит на моей согнутой в локте руке и пока мы смотримся как настоящие хозяйка и питомец.
— Он умеет подавать лапку, стоять на ножках… — говорю я, с ужасом представляя, что сейчас меня прогонят в три шеи. Ничего другого дрессировщица мне не показала.
Мэрилин берет Чарли.
23 
