142 
— Дункан. Саймон. — Ариана пожала плечами. — Мужчины все одинаковы. Горды и жестоки в равной мере. Я исполню свой долг.
— Ты заслуживаешь жены получше этой ледяной норманнской наследницы, — сказал Доминик брату.
— Блэкторн заслуживает участи получше, чем война, брат. Да и ты тоже. — Саймон слегка усмехнулся. — Женитьба наверняка не может быть хуже того, что пришлось пережить тебе в этом аду у султана, чтобы выкупить меня.
Доминик молча сжал плечо брата. Потом сказал.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы скрасить твою жизнь. Я надеялся на лучшую партию для тебя.
— Едва ли ты найдешь кого-нибудь богаче и выгоднее Арианы, дочери барона Дегэрра, — возразил Саймон.
— Я хотел сказать, что надеялся найти женщину, которая, помимо богатства, дала бы тебе и любовь.
— Любовь? А что это такое? — Саймон искоса взглянул на брата. — Вот когда я смогу взять любовь в руку, увидеть ее, потрогать и взвесить, тогда и буду беспокоиться о ее отсутствии. А пока… возьму-ка хорошее приданое и буду считать, что мне повезло.
Доминик не мог не улыбнуться в ответ на эти слова. Покачав головой, он повернулся к человеку, чье согласие еще предстояло получить.
— Дункан? — спросил Доминик.
Дункан не поднял головы и продолжал смотреть на камень, лежавший на столе под защитой его согнутых ладоней, скрытый от всех других глаз, кроме его собственных.
— Дункан, — громче повторил Доминик, — ты согласен на брак Саймона и Арианы?
— Делай как хочешь, — равнодушно ответил Дункан. — Все равно Эмбер ушла. Даже Наделенные Знанием не могут найти ее.
— Это так, — сказал Эрик. — Но тебе самому это, быть может, и удалось бы, Дункан.
Дункан медленно поднял голову. В его глазах надежда боролась с отчаянием.
— Ты — ее темный воин, а она — твой золотой свет, — продолжал Эрик. — Рябина отдала тебя Эмбер, а Эмбер — тебе.
Эти слова подействовали на Дункана, словно удар молнии. Он порывисто вскочил на ноги, потянув с собой подвесок. Когда холодный янтарь задел его руку, он застонал так, как будто по нему прошлись стальные когти.
Только теперь Эрик увидел померкший янтарь подвеска. Вся кровь отлила у него от лица. Сокол издал жалобный крик, словно оплакивая кого-то.
Через несколько мгновений в двери большого зала стремительно вошла Кассандра в развевающихся алых одеждах. Одного взгляда на подвесок ей было достаточно, чтобы понять, почему кричал сокол.
Мег, повинуясь какому-то инстинкту, поднялась с места и встала рядом с Глендруидским Волком.
— Что такое? — спросила Мег. — Что случилось?
— Эмбер, — ответила Кассандра. — Она пошла путем друидов, и это почти стоило ей жизни.
Дункан рывком повернул Эрика к себе лицом.
— Скажи мне, как попасть к Эмбер, — коротко потребовал он.
— Кровь Господня! — воскликнул Эрик. — Взгляни на подвесок! Мы опоздали. Она умирает!
— Скажи мне то, что я должен знать, — приказал Дункан. — И побыстрее!
— Ты не Наделенный Знанием, — сказала Кассандра. — Остается только путь друидов, и даже я сама…
— Поднеси подвесок к огню, — перебил ее Эрик. Кассандра хотела было возразить, но наткнулась на неистовый взгляд желтых глаз Эрика, и слова застряли у нее в горле. Она сцепила руки, и длинные алые рукава закрыли ее пальцы.
Дункан быстро подошел к огню вслед за Эриком.
— Возьми подвесок в ладони, — приказал Эрик. Дункан со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда сделал, что велел ему Эрик. Холодный янтарь жег нестерпимо.
— Это все равно что держать горящий уголь, — проговорил Дункан сдавленным голосом.
— Теперь ты понимаешь, почему она ушла, — сказал Эрик.
— Не понимаю.
— То, что ты сейчас чувствуешь, это боль Эмбер.
В голосе Эрика слышалось и сострадание, ибо он знал, что эта боль уже стала и болью Дункана. И это давало Эрику надежду.
— Осторожно подыши на камень, — велел Эрик. — Не дуй. Просто открой рот и выдыхай воздух, пока камень не затуманится от дуновения твоей жизни.
Дункан закрыл глаза, поборол боль, как если бы это был враг из плоти и крови, и тихонько выдохнул в сложенные ладони.
— Еще, — приказал Эрик.
В напряженном молчании все следили за происходящим. С особенно пристальным вниманием смотрела Кассандра, ибо то, что делал Эрик, никогда еще не пробовали на человеке, не Наделенном Знанием.
— Затуманился ли янтарь? — спросил Эрик.
— Да, — ответил Дункан.
142 
