очень нудно 
39 
Его ласкающие руки двигались все выше, танцуя по возвышению ее грудей, скользя по чувствительной коже, пока она не застонала от протеста.
— Пожалуйста!
Рамон точно знал, что она просила у него, но он все еще продолжал свою игру, мучая и дразня ее, пока она не попросила пощады. Только после этого он решительно расстегнул ее бюстгальтер.
Эстрелла ничего не видела и не слышала, потеряв всякое представление о том, где она находится. Ее охватило такое возбуждение, что она не заметила, как они остановились и водитель сказал что-то Рамону. Тот поспешно выпрямился и отодвинул ее от себя. Она судорожно попыталась удержать его.
— Эстрелла! — в голосе Рамона прозвучали одновременно и упрек, и смех. Он обнял ее и быстро поцеловал в чуть приоткрытые губы. — Мы приехали. Подожди, Эстрелла, моя маленькая, сексуальная Эстрелла. Подожди. Пако не остается с нами. Он только выгрузит чемоданы и сразу уедет. И тогда ты будешь моей. Жди.
Эстрелла с трудом дождалась отъезда Пако. Наконец-то, наступил долгожданный момент.
— Одни…
Это было единственное слово, которое Эстрелла произнесла за все это время.
— Одни, — как эхо повторил Рамон. — И все еще хотим друг друга.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Он даже не стал зажигать свет, а просто поднял Эстреллу на руки и направился к лестнице, с легкостью кошки находя путь в темноте.
Спальня была залита лунным светом. Но Рамон даже не дал Эстрелле возможности осмотреться. Он принялся раздевать ее, не переставая целовать.
— Рамон! — выдохнула, наконец, Эстрелла, ухватившись за его широкие плечи. — Рамон, пожалуйста, я хочу тебя!
Ему не надо было других слов. Он положил ее на мягкую кровать и лег рядом, накрыв ее своим телом. Его поцелуи постепенно довели ее почти до безумия, она принялась срывать с него одежду, бормоча что-то несвязное от нетерпения и желания.
Закрыв глаза, Эстрелла откинулась на мягкие подушки, отчаянно желая, чтобы это удовольствие продолжалось как можно дольше и, в то же время, чтобы момент разрядки, наконец, настал.
— О, Рамон, пожалуйста… — это было все, что она могла произнести. В ее голове не осталось ни одной мысли, она ничего не видела и не слышала. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Прошло немало времени, прежде чем Эстрелла смогла снова нормально мыслить. Постепенно голова перестала кружиться, дыхание замедлилось, сердце забилось ровно. Но она чувствовала себя безмерно уставшей за этот долгий, эмоциональный день. В конце концов, она улеглась поудобнее и ненадолго задремала…
Когда она очнулась, в комнате царила тишина. Но это была не та тишина, которая воцаряется после того, как двое, только что страстно занимавшиеся любовью, засыпают в объятиях друг друга.
Где Рамон?
Заставив себя открыть глаза, она приподнялась и увидела, что Рамон сидит на углу кровати.
— Что ты делаешь?
— Жду тебя, — его слова были так же холодны, как и его взгляд.
— Почему? Разве что-то случилось?
От его улыбки кровь в жилах Эстреллы застыла, и от нехороших предчувствий у нее засосало под ложечкой.
— Конечно, нет, все прошло именно так, как ты ожидала.
— Как я ожидала? О чем ты говоришь?
Она выглядела так, как будто действительно не понимала, что он имеет в виду, заметил про себя Рамон. Но этого не может быть. Она обо всем прекрасно знает.
— Ты получила то, что хотела.
— Да, — улыбнулась Эстрелла, — да, так оно и есть. Но и ты тоже, — она резко села, потянув на себя простыню. — Ты тоже получил то, что хотел, не так ли? Почему ты сердишься? Надеюсь, мой отец пошел на попятную со сделкой?
Рамон покачал головой, но выражение его лица оставалось таким же холодным.
— Нет, твой отец слишком умен, чтобы отказаться от подписания столь выгодного договора.
Рамон во всем винил только себя самого. Он должен был понимать, что яблочко от яблони недалеко падает. Но вместо этого поддался чувствам.
— Тогда почему ты в таком дурном настроении?
— Я думал о нашем браке…
И не пришел ни к каким выводам. Он ведь знал, что Эстрелла выходит за него замуж не по любви, так почему же тогда слова Альфредо о причине ее замужества так повлияли на него?
— Я тоже об этом думала.
Пододвинувшись к нему, она взяла его за руку.
— Это было первое, о чем я подумала, когда проснулась.
Рамон не мог ничего ответить. Ему хотелось что-нибудь сказать, но он не находил слов. Ее кожа была еще розовой от огня их страсти, веки слегка прикрыты от усталости, прическа растрепана…
39 
