99 
Подойдя к одному из трех антикварных диванов, Ева села на шелковый валик.
– Аукцион и Фонд вашей матери отнимают у вас много времени?
– Конечно. Но игра стоит свеч.
– И вас не беспокоит, что ваша мать выбрасывает в окно миллиард долларов?
– Для доброго дела ничего не жаль, – весело отозвался Винс. – Я горжусь ею.
– Правда? Несмотря на то, что вы на мели и занимаете деньги у ее друзей на покрытие долгов? – Ева заметила, как он вздрогнул. – Вы истинный спортсмен, Винс!
– Не понимаю, о чем вы говорите, и нахожу ваши замечания проявлением весьма дурного вкуса.
– А я нахожу проявлением дурного вкуса кражу материнских денег, предназначенных для благотворительных целей. В равной степени меня воротит от молодых вонючек, которые слишком ленивы, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Но больше всего я ненавижу убийц. Кстати, сегодня ваш друг не попал в цель. Советую позаботиться, чтобы он не получил гонорар за эту часть своего контракта.
– Немедленно уйдите отсюда! – Винс указал на дверь – жест был бы драматическим, если бы его рука не дрожала. – Я намерен сообщить о вашем поведении вашему начальству, посоветоваться со своим адвокатом, а также…
– Почему бы вам не заткнуться, вы, жалкое подобие человека? Пибоди, включай запись!
– Да, сэр.
– Винсент Лейн, – начала Ева, – вы имеете право хранить молчание…
– Вы собираетесь арестовать меня? – Бледное лицо Винса внезапно побагровело. – Вы не можете этого сделать! У вас нет против меня ровным счетом ничего! Вы знаете, кто я?
– Знаю. Вы подонок. А теперь сядьте, и я зачитаю вам ваши права и обязанности, а потом вы ответите на мои вопросы. Если же вы этого не сделаете, я отвезу вас на допрос в управление и позабочусь о том, чтобы СМИ сразу об этом пронюхали. К тому времени, когда вы собирались встретиться с вашей подружкой за ленчем, вся страну будет знать, что Винс Лейн арестован по подозрению в заговоре с целью кражи в особо крупных размерах, а также – в качестве десерта – по подозрению в убийстве.
– В убийстве?! Вы спятили! Я в жизни никого не убивал! Я позвоню моему адвокату…
– Вы имеете на это полное право, – спокойно сказала Ева, вытянув ноги. – Интересно, сколько времени понадобится вашим дружкам Жераду и Нейплсу, чтобы натравить на вас Йоста ради спасения собственной шкуры? А может, им даже не придется его нанимать? – Ева сделала паузу, разглядывая свои ногти, покуда Лейн застыл у телефона. – Да, пожалуй, он сделает это бесплатно – ведь его шкура тоже в опасности. Знаете, что он вытворяет со своими жертвами, Винс? Избивает их до полусмерти, а потом насилует, прежде убедившись, что они в сознании. Могу показать вам видеозапись его работы с молодым человеком примерно одних с вами лет. Он сломает вам руку, как тростинку, превратит лицо в кровавое месиво, а потом, когда вам покажется, что хуже уже быть не может, трахнет вас в задницу. Только после этого он наконец накинет вам на шею серебряную проволоку и туго ее затянет. Вы умрете, стуча ногами по полу и предварительно обмочившись. – Ева поднялось. – Вообще-то для вас это самый подходящий конец. Так что же вы не звоните адвокату?
По щекам Винса текли слезы.
– Это не моя вина! Никто не должен был пострадать…
– Такие, как вы, всегда ни в чем не виноваты. – Ева указала на диван. – А теперь сядьте и объясните мне, почему это не ваша вина.
-Мне были нужны деньги. – Винс вытер глаза и глотнул воды, которую принесла ему Пибоди. – Вы же знаете, мать вбила себе в голову идиотскую идею продать с аукциона свои вещи, а деньги швырнуть на ветер. – Он посмотрел на Еву, взывая о жалости. – Почему она должна была отдать эти деньги чужим людям, когда я так в них нуждался?!
– Поэтому вы стали искать способ, чтобы деньги остались в семье?
– Мы поссорились. Мать сказала, что больше не даст мне ни гроша. Она говорила это и раньше, но на сей раз все было всерьез. Я пришел в ярость. Ведь я ее сын! – Винс снова посмотрел на Еву в поисках сочувствия.
– И вы обратились к вашим друзьям?
– Я должен был выпустить пар и решил повидать Дома Нейплса. Уж его отец ни за что не стал бы отдавать кучу денег посторонним! Дому никогда не приходилось беспокоиться о том, как оплатить какой-нибудь паршивый счет. Мы выпили, и я сказал, что с удовольствием забрал бы эти вещи, продал их и посмотрел, как это понравится матери! Дом посмеялся, а потом мы стали обсуждать, как это можно проделать, и постепенно увлеклись. Ведь речь шла о сотнях миллионов долларов! Я бы мог жить припеваючи до конца дней! Очевидно, я выпил лишнее и отключился, а утром узнал, что Дом поговорил со своим стариком, и все понемногу завертелось. Мы привлекли к делу Мишеля. Сначала все выглядело игрой. Но отец Дома утверждал, что это вполне осуществимо. Он знал, как за это взяться. Каждый из нас должен был получить свою долю в зависимости от понесенных расходов. Но это был всего лишь бизнес! Никто не упоминал об убийстве!
99 
