136 
– Задайте им жару, капитан! – возбужденно орал Тэм.
– Мы здесь, сэр, мы с вами! – Падж неистово размахивал своим красным платком.
Глядя на эти знакомые лица, Морис испытывал горькое удовлетворение. На этот раз он пойдет навстречу своей судьбе один. Король благосклонно воспринял его просьбу и даровал всем без исключения членам экипажа «Возмездия» свое милостивое прощение как награду за смелые действия во время спасения «Отважного» – правда, с одним условием: больше они никогда не должны были принимать участие в морском разбое. Его Величество, по-видимому, не без оснований рассчитывал, что его снисхождение, во-первых, послужит раскаянию людей, случайно оказавшихся среди пиратов, а во-вторых, несколько успокоит волнение народа, понимавшего неизбежность казни Клермонта.
Из его товарищей отсутствовал один Аполло. Просьба Мориса, чтобы в суде его представлял верный товарищ, была с презрением отклонена. Видимо, прокурор не предполагал, что вразумительного может сказать этот чернокожий дикарь. Его даже не допустили в зал суда, посчитав угрозой общественному порядку устрашающую внешность африканца и его непредсказуемый темперамент. А Морису назначили в защитники старого, робкого, как кролик, благоухающего парами джина сержанта.
Впрочем, Морис полагал несущественными достоинства своего адвоката, поскольку был уверен, что ему не позволят задавать вопросы и допрашивать свидетелей. Суд над ним будет простой формальностью, вынужденной прелюдией к предопределенному заранее смертному приговору.
Он на секунду замешкался на ходу, и стражник резко дернул за цепь, прикованную к кандалам на кистях рук. Погруженный в мрачные мысли, Морис даже не поморщился. Он давным-давно привык к обжигающим укусам железа.
Усевшись на скамью подсудимых, он обнаружил сзади Кевина, ухитрившегося пробраться поближе к брату, чтобы по возможности ободрить его.
– Вот уж не думал, что осужденный преступник может вызвать такую симпатию у женщин, – понизив голос, чтобы его не слышали стражники, проговорил Кевин. – Кажется, ни одна из них не пожалела монетки в полпенни за твой портрет.
– Не торопись с выводами, братец. Я пока еще не осужден, – с деланным спокойствием возразил Морис. Но когда высокие двери зала распахнулись, пропуская адмирала сэра Люсьена Сноу во всем великолепии его шитого золотом мундира, украшенного рядами сверкающих наград, последние сомнения Мориса в неотвратимости жестокого приговора рассеялись.
Шествование адмирала к его месту сопровождалось насмешливыми выкриками и свистом, доносящимися с галерки, где заняли оборону товарищи Мориса. Слушатели в зале, не очень понимая, в чем дело, обрадовались, как школьники, предлогу поднять суматоху и оглушительно затопали ногами.
Судья, тщедушный человечек, потонувший в своей великолепной мантии, раздраженно застучал молотком.
– Прошу соблюдать тишину! Я не потерплю беспорядка в зале королевского суда!
В следующее мгновение шум утих, но не как следствие строгого окрика судьи, а благодаря неожиданному появлению нового действующего лица. Обмениваясь возбужденным шепотом, люди старательно вытягивали шеи, чтобы взглянуть на неуловимый доселе объект страстных споров последних недель. Даже присяжные не выдержали и исподтишка бросали любопытные взгляды на проход между рядами.
В дверном проеме появилась Люсинда Сноу в ослепительно белом туалете, начиная от изящных туфелек и кончая шелковой лентой, замысловато уложенной в изящной прическе. Белая шерстяная накидка, наброшенная на ее плечи, ниспадала вниз красивыми складками, маленькие руки в тонких перчатках сжимали белый шелковый ридикюль. При взгляде на нее у Мориса пересохло в горле от волнения.
Он испытал невероятное облегчение, когда вслед грациозной Люси, направлявшейся к переднему ряду, не раздалось ни одного грубого слова. Только восхищенное перешептывание и затаенные вздохи. Девушка с достоинством заняла место рядом с адмиралом, который, казалось, был не в восторге от ее появления.
– Что газеты? – тихо спросил Морис, не в силах отвести от нее взгляда. – Они оскорбляли ее?
Не обращая внимания на грозные гримасы стражников, Кевин нагнулся поближе к брату.
– Писаки, конечно, с самого начала собирались запятнать ее как обесчещенную. Но она сразу поставила их в тупик своим поведением. Сказать по правде, я даже не ожидал от нее такого умного хода. Она намеренно стала часто появляться на всех званых вечерах, в театре и тому подобное. Сам видишь, она ведет себя с такой гордостью и спокойствием, как леди, которой нечего скрывать и стыдиться. Это чертовски повлияло на публику и газетчиков. – Он тихонько хмыкнул. – Вообрази, они решили, что она с ледяным презрением отвергла твои домогательства, якобы даже с риском для собственной жизни. Теперь с их легкой руки ее повсюду встречают как героиню, настоящий бастион целомудрия, хранительницу…
136 
