10 
– Так ты девушка?
– А ты дурак, – ответила Молли, оттолкнула озадаченного ковбоя и побежала к своему гнедому коню.
Вскочив в седло, она развернула коня и поскакала прочь. Завернув за угол, Молли услышала первые выстрелы. Она огляделась и хотела повернуть, но старик Уилл Хардмен крикнул:
– Нет! Поезжай вперед!
Она сделала, как ей велели. Между тем люди высыпали из домов, и на улицах началась суматоха. Скача во весь опор, Молли и бандиты выехали из Тусона, быстро оторвавшись от преследователей.
Но Корделл Роджерс и Техасский Малыш попали в ловушку.
К вечеру на всех углах, в игорных притонах, салунах, танцзалах и борделях Тусона только и говорили, что о дерзком дневном ограблении. Это было самое волнующее событие в городке за многие месяцы. Два печально известных бандита попали в тюрьму, и горожане торжествовали победу.
Мужчины пили, кричали, смеялись и сновали по тюрьме, тыча пальцами в двух пойманных преступников. Один пьяница громко хвастал, что оторвет Малышу вторую мочку уха – на сувенир.
Но больше всех веселился долговязый ковбой, обнаруживший, что один из преступников – девушка. Он в который раз повторял свой незатейливый рассказ:
– Я заслонился этим парнем, чтобы защититься от бандитов. С него слетела шляпа, и я увидел копну коротких блестящих светло-русых волос. Я схватил его за грудки, и – представьте себе – в моей руке оказалась мягкая женская грудь!
К ночи в Тусоне не осталось ни одного человека, который бы не знал, что один из членов банды Роджерса – женщина, смелая юная блондинка. Говорили, что это дочь Корделла Роджерса. Или любовница Техасского Малыша.
Техасский Малыш расхаживал взад-вперед по тесной камере, сцепив зубы и плотно сжав тонкие губы. Его обгоревшее на солнце лицо морщилось от боли.
Пуля судебного исполнителя попала в левую руку, между костяшками пальцев. Он так и не успел нажать на спуск своего револьвера сорок четвертого калибра. Тогда, возле банка, он схватился за раненую руку и машинально выронил оружие на дощатый тротуар.
– Возьми его, полковник! – крикнул Малыш.
Странно, но Корделл Роджерс не стал стрелять в полицейского, и это не давало Малышу покоя. Он обернулся и посмотрел на рыжеволосого мужчину могучего телосложения, расслабленно лежавшего на одной из коек.
– Ты знаешь, что нас могут повесить?
Роджерс поднял глаза, спокойные и задумчивые.
– А ты как думал, Малыш? Надеялся безнаказанно грабить банки до конца своих дней?
На щеке Малыша дернулся мускул.
– Почему, черт возьми, ты не убил судебного исполнителя?
– Я не убийца. – Корделл Роджерс сел на койке и опустил ноги на пол. – После смерти Хаттона мы никому не причинили вреда. Я не хочу, чтобы еще одна женщина стала вдовой, потому что один из моих людей убьет ее мужа.
Он поднялся с койки.
– Черт возьми, я не хочу умирать! – сердито буркнул Малыш.
– Тогда тебе следовало выбрать другую профессию. Грабежи сопряжены с риском. – Роджерс обернулся к двери и крикнул охраннику: – Эй, тюремщик! Ты не принесешь нам по маленькой рюмочке виски?
Дожидаясь ответа, он вспомнил свою дочь. Что станет с Молли, если его повесят? Какая участь уготована его юной, беззащитной дочке? Кто позаботится о ней, если он ляжет в могилу?
Роджерс покачал головой.
Он много раз собирался сказать Молли, что, если с ним что-то случится, она должна обратиться к его и Сары старому другу, Нейпиру Диксону. Но он не успел дать ей этот ценный совет.
Время близилось к полуночи, а Корделл Роджерс по-прежнему думал о Молли. Тюремщик поддался на его уговоры и принес им полбутылки бурбона. Старый бандит лежал на койке и в полудреме вспоминал счастливые времена.
– Слышишь? – воскликнул Малыш, вырвав Роджерса из приятной задумчивости. – Пожарный фургон! Кажется, я почуял дым. – Он взволнованно принюхался.
Корделл Роджерс растерянно заморгал и соскочил с койки, явственно различив грохот пожарного фургона. С улицы долетали крики людей и лошадиное ржание. Ночной воздух был наполнен дымом.
– Тюремщик! – крикнул Малыш, схватившись за дверную решетку. – Выпусти нас отсюда! Тюрьма горит! Открой дверь! – Но его мольбы остались без ответа: спасаясь от огня, испуганный надзиратель убежал в переднее крыло здания. – О Боже! – взвыл Малыш. – Мы сейчас сгорим!
В этот момент за решетку окна зацепилась тяжелая цепь, и знакомый женский голос спокойно сказал:
10 
