очень нудно 
26 
— Прошу прощения, — пробормотал сосед. Бедняга сразу как-то сник, и стало заметно, что он довольно стар, вероятно, агрессивность являлась следствием его неуверенности в себе. Мег представила, каково ему было обнаружить причиненные Джеком разрушения.
— Послушайте, может, зайдете к нам на чашечку чаю? — предложила она. — Заодно обсудим, как можно поправить дело.
Мег заметила удивление, мелькнувшее на лице Николаса, но ей почему-то стало жаль старика. Интуиция подсказывала ей, что он одинок.
— Я, право, не знаю…
— Да, заходите, — пригласил Николас, улыбаясь. — Только мне кажется, что порция джина с тоником придется сейчас более кстати, чем чай.
— Ну, если вы настаиваете… — Старик уступил, как показалось Мег, с радостью.
В результате он просидел у них в гостях больше часа. Сосед действительно оказался отставным полковником и вдовцом. Когда-то в молодости они с женой проездом побывали в Эйнсборо, уютный городок им очень понравился, и они решили, что, выйдя на пенсию, купят здесь домик и проведут остаток дней в этих живописных краях. И, хотя жена умерла, полковник решил осуществить их давнюю мечту.
— И моя покойная жена, и я были единственными у родителей, своих детей у нас, к сожалению, не было, так что я остался один.
— Полагаю, когда вернется моя тетя, она с радостью введет вас в здешний кружок любителей бриджа, — заметил Николас.
— Бриджа? — В глазах полковника вспыхнул интерес. — Бридж я люблю, только раньше у меня не оставалось времени на светскую жизнь. К нам частенько заглядывал викарий, моя жена посещала все проповеди, но я человек не очень религиозный.
К тому времени, когда сосед стал прощаться, было решено, что Джек на первый раз прощен при условии, что случившееся больше не повторится. Таким образом, дело завершилось благополучно. Правда, для Мег «хэппи-энд» был немного подпорчен заключительной фразой гостя:
— Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что сеттер немного великоват для одинокой немолодой женщины. По-моему, ей куда больше подошла бы маленькая комнатная собачка.
Когда сосед ушел, Мег с волнением ждала, что скажет Николас. Она почти не сомневалась, что получит очередную порцию презрительного сарказма. Но, как ни странно, пока она мыла посуду, Николас подошел и тихо сказал:
— Вы молодчина, что пригласили его в гости. Бедняга, похоже, очень одинок, хотя в какой-то момент… После того, что он наговорил, на вашем месте вряд ли мне хватило бы великодушия пригласить его на чашку чаю.
— Он очень рассердился, — ответила Мег, стараясь скрыть радостное удивление неожиданной похвалой.
— И не без причины, — сухо ответил Николас. — Кстати, как Джек сумел выбраться из сада?
— Пока не знаю. Вероятно, в заборе есть дыра, нужно проверить и заделать ее. — Мег вздохнула. — Завтра навещу соседа, может, что-то еще можно спасти. Мой отец разводит цветы, поэтому я понимаю, как расстроился наш бравый полковник.
— А я, кажется, начинаю понимать, чем вы руководствовались, уговаривая мою тетушку приютить Джека. Вы слишком мягкосердечны…
— Ничего подобного! — поспешила возразить Мег. — Если нужно, я могу быть очень твердой.
— Ну да, конечно. — Николас фыркнул и вдруг, к изумлению Мег, добавил хрипло: — Вы хоть представляете, как сильно мне хочется вас поцеловать?
— П-п-поцеловать?.. М-м-меня? — промямлила Мег, густо краснея от мысли о том, как же ей хочется, чтобы Николас осуществил свое намерение. Потупившись, чтобы скрыть выражение глаз, она пролепетала: — Не думаю, что это хорошая мысль…
— Не думаете?
— Я… я не знаю, почему вам этого хочется. Я же не…
— Не знаете? — повторил Николас, Его голос охрип еще сильнее и оттого звучал еще сексуальнее. — Может, теперь поймете почему?
Он подошел к Мег вплотную и положил руки на край стола по обе стороны от нее. На Николасе была футболка, и Мег снова испытала желание погладить его смуглую кожу. Мускулистые руки Николаса выглядели сильными, такими мужскими, такими сексуальными…
Мег тихонько вздохнула и закрыла глаза, но в следующее мгновение ее ресницы снова вспорхнули: она почувствовала осторожное, как бы несмелое прикосновение губ Николаса к своим.
— Не надо, пожалуйста… — начала было она, но уже в следующее мгновение ее протест сменился тихим беспомощным стоном блаженства.
Николас эхом вторил ей, только его стон был более низким, более властным, более мужским.
26 
