125 
– Рано или поздно он все узнает.
– Да, когда-нибудь. И будет считать себя виноватым. Ведь Колину известно, что все наши эксперименты и исследования проводятся без официальной санкции. Но он оправдывает себя преданностью корпорации. Один врач не предает другого.
– Вы, однако, этим не гнушаетесь, – заметила Ева.
– Я предан только своему проекту.
– Что вы надеетесь приобрести?
– Значит, вот какой пробел вы не в силах заполнить! – Его глаза сверкнули изумрудно-зеленым блеском. – Мы нашли способ омолаживать человеческие органы. За один день умирающее сердце может стать здоровым – и не только здоровым, а сильным и молодым. – В его голосе послышалось возбуждение. – Восстановленные нами органы становятся лучше, чем были до болезни. Мы не можем только оживлять их, но я не сомневаюсь, что со временем мы добьемся и этого.
– Оживлять мертвых? – Ева не верила своим ушам.
– По-вашему, это фантастика? Но раньше фантастикой считали и пересадку органов, и замену роговицы глаза. Мы научимся оживлять людей, и очень скоро. А сейчас мы уже почти готовы сообщить о нашем открытии. Сыворотка, введенная при помощи простейшей хирургической операции в поврежденный орган, будет регенерировать клетки, побеждая любую болезнь. Через несколько часов пациент перейдет на амбулаторное лечение, а через двое суток станет здоровым. Причем с собственными, а не искусственными сердцем, легкими или почками. – Он наклонился к ней, сверкая глазами. – Вы все еще не понимаете масштаба проекта. Процедуру можно повторять снова и снова, с каждым органом. Отсюда полшага до регенерации мышц, костей, тканей. Теперь нам предоставят любое финансирование, необходимое для завершения работы. Через два года мы сможем полностью воссоздавать человека, используя его же тело. Жизнь удлинится вдвое, если не больше, а смерть со временем исчезнет вовсе.
– Она никогда не исчезнет, Уэйверли. Пока существуют люди, подобные вам. Интересно, кого именно вы будете отбирать для воссоздания? – осведомилась Ева. – На Земле ведь недостаточно места, недостаточно ресурсов, чтобы вечно жили все. – Она видела, как его улыбка становится кривой. – Значит, вы будете выбирать тех, у кого больше денег?
– А кому нужны старые бродяги и шлюхи? Уэйлен у нас в кармане, и он использует свое влияние в Вашингтоне. Политиканы клюнут на это. Принцип естественного отбора существовал испокон веков. Всегда выживают достойнейшие.
– И этих «достойнейших» будете выбирать вы?
– А почему бы и нет? Выбор должен осуществлять тот, кто держал в руках сердце человека, проникал в его мозг…
– Значит, ваша миссия – создавать, формировать и отбирать?
– Признайтесь, Даллас, что мир стал бы лучше без обременяющих его подонков.
– Вы правы. Только у нас разное мнение о том, кого считать подонками.
Ева резко толкнула койку вправо и прыгнула вперед.
Рорк присел на корточки у запертой стеклянной двери. Контрольная панель была очень сложной, и ему пришлось предельно сосредоточиться. На скуле у него багровел синяк, на плече кровоточила рваная рана, но он не обращал на это внимания. Главное, руки его не дрожали.
Рорк даже бровью не повел, услышав шаги в коридоре, так как мог узнать за милю топот дешевых полицейских ботинок.
– Господи, Рорк, это вы так поработали над тем парнем в конце коридора?
– Она там. – Он даже не посмотрел на Фини, продолжая возиться с панелью. – Я точно знаю. Отойдите в сторону, не заслоняйте свет.
Пибоди кашлянула, когда компьютер повторил свое предупреждение.
– Если вы ошибаетесь…
– Я не ошибаюсь.
Ева ударила Уэйверли кулаком в челюсть, и он упал, потянув ее за собой. Этому человеку было что терять, и он защищался отчаянно. Ударившись головой о колеса койки, Ева почувствовала во рту вкус крови, перед глазами ее замелькали звезды.
Полуслепая от бешеного гнева, Ева прижала локоть к горлу Уэйверли. Задыхаясь, он потерял ориентацию, и ей удалось вырвать шприц, прежде чем Уэйверли успел им воспользоваться.
Пыхтя и выпучив глаза, он застыл, когда она приставила шприц к его шее.
– Боишься, ублюдок? Не нравится собственное лекарство? Только пошевелись, и ты мертв! Как ты сказал – через три минуты? Я буду сидеть и смотреть, как ты подыхаешь, точно так же, как ты наблюдал за смертью других людей.
– Не надо… – прохрипел Уэйверли. – Я задыхаюсь. Не хватает воздуха…
125 
