очень нудно 
42 
— Ходили к проходу?
— Вне всякого сомнения!
— Вернулись с грузом?
— Налегке.
— Зачем ходили?
— Есть основания полагать: для проверки. Прежний проходчик был человеком немолодым, этот же, по описанию Сенцова, не старше тридцати. Пожилой не ушел бы от нас. Полагаю, что смена проходчика произошла без ведома руководства Новой России. Появление нового было неожиданным. Возможно, неустановленная женщина — сотрудница ИСА.
— Любопытно! — сказал комиссар.
— Затяжка с проверкой дала нам возможность надеяться на успех. Проходчик все еще здесь.
— Доложите план операции!
Кулешов стал рассказывать, двигая указкой по карте. Комиссар слушал, не перебивая.
— То, что вы предлагаете, война! — сказал, когда полковник умолк.
— Никак нет! Обычный пограничный конфликт. Налицо факт нападения на пограничный наряд Союза, нами предприняты ответные меры. Мой рапорт — основание. Его можно опубликовать в качестве официального документа.
— Хм!..
— Другого способа захватить проходчика нет. Попытка малой группой просочиться через границу невозможна. Ее немедленно выявят и уничтожат.
— Ливенцов! — вздохнул комиссар.
— Необходимо оттянуть все силы противника на линию обороны.
— Согласен! — сказал комиссар. — Предполагаемые потери?
— До роты.
— Вот она — цена разгильдяйства! Из-за того, что какой-то раздолбай не исполнил требование приказа, погибнут десятки людей. Осознали, полковник?
Кулешов кивнул.
— Отменяю свое решение о вашем отстранении! Временно! Проводите операцию! Ее успех решит вашу судьбу.
— Товарищ нарком!
— Что еще?
— Прошу разрешения использовать лейтенанта Сенцова. Он и пограничник Косухин — единственные, кто видел проходчика вблизи.
— Разрешаю! С тем же напутствием. Его жизнь в его руках.
— Разрешите исполнять?
— Идите!
Полковник сделал поворот «кругом» и вышел. Комиссар подошел к окну и заложил руки за спину. Во дворе штаба отряда стояла суета: бегали посыльные, проносились всадники, в дальнем конце открывали ворота артиллерийского парка.
— Молодой… — сказал комиссар вполголоса. — С таким будет трудно.
* * *
Бам! Бам!..
Я вскочил и, не открывая глаз, стал одеваться. Если тебя долго и с наслаждением дрючили в армии, то оденешься не только в темноте, но и в бессознательном состоянии. Спустя минуту я затянул последний шнурок и только тут сообразил, что нацепил свой старый камуфляж с берцами — вчера я выложил его из сумки. Менять одежду было поздно, и я выбежал в коридор. Здесь горел свет. Я двинулся к лестнице, как услышал грохот: колотили в соседнюю дверь — с обратной стороны.
— Откройте! Кто-нибудь! — послышался испуганный женский голос.
Я подбежал ближе.
— Александра Андреевна! — крикнул сквозь филенку. — Ключ на полу под дверью!
Она умолкла. Спустя мгновение послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и дверь распахнулась. На Александре был халат, судя по всему, принадлежавший жене Ливенцова, поскольку колен он не закрывал. Да и остальное он закрывал не слишком. Халат набросили в спешке — женщин не учат одеваться быстро. Я отвел взгляд.
— Илья Степанович! Что происходит?!
— Артиллерийский обстрел.
«Бам!» — подтвердил близкий разрыв.
— Одевайтесь и спускайтесь в подвал! Быстро!
— А вы? — крикнули мне вслед, но я не остановился.
Снаружи разгорался рассвет. Ливенцова я нашел у штаба, он отдавал распоряжение конному казаку. Тот козырнул и стремительно ускакал.
— Где Александра? — спросил есаул, увидев меня.
— Проснулась. Я посоветовал ей спуститься в подвал.
— Там Соня с детьми! — сказал он одобрительно. — Я рекомендовал бы и тебе…
— Счас! — перебил я.
Он хмыкнул, как мне показалось, одобрительно.
— Что происходит, Гордей?
— Очхи!
— Война?
— Вряд ли. Здесь наступление не развернешь. Прощупывают.
«Бам!» — в ста метрах от штаба вспух куст разрыва.
— Трехдюймовка! — прокомментировал Ливенцов. — Для наступления используют калибр крупнее.
— Метят в штаб?
— Метить они, может, и метят, да только не попадут. Батарея далеко, снаряды падают на излете — разброс слишком велик.
Словно подтверждая слова есаула, новый разрыв взметнул землю далеко от предыдущего. Ливенцов вытащил коробку папирос, в этот момент на крыльцо выбежал офицер с погонами сотника. Я узнал начальника штаба.
42 
