Последние отзывы

  53  

— Дженни?

Ее не было в комнате. Он кинулся к ее гардеробу и с усилием рванул дверь. За исключением нескольких платьев, шкаф ощерился на него рядом пустых вешалок. В ящиках, которые он в безумной ярости буквально вырвал из комода, лежали ненужные и бесполезные мелочи, с неумолимой очевидностью свидетельствовавшие об ее уходе.

— Проклятье! — Он зарычал, как разъяренный лев, и стремительно сбежал вниз. — Что случилось? Что вы наделали? Что вы ей сказали? — набросился он на родителей. — Она рассказала вам о ребенке?

— Да, — ответил Боб. — Мы были смятенны, просто в ужасе.

— В ужасе? Смятенны! Вы узнали, что Дженни носит под сердцем вашего первого внука, и вашей реакцией были ужас и смятение?!

— Она заявила, что это ребенок Хола.

Если бы не его отец, а любой другой мужчина позволил себе усомниться в целомудрии и чистоте Дженни, Кейдж схватил бы его за грудки и бил бы до тех пор, пока тот не пожалел, что вообще заикнулся об этом.

Однако сейчас Кейдж лишь издал утробный яростный хрип и сделал угрожающий шаг вперед. То, что на самом деле это не был ребенок Хола, не имело в данном случае никакого значения. Дженни думала, что это так. Она была уверена, что говорит им абсолютную правду.

— А вы в этом сомневаетесь?

— Естественно, сомневаемся, — впервые за все время раскрыла рот Сара, — Хол никогда не сделал бы ничего столь… столь грешного. Особенно в ночь накануне своего отъезда в Центральную Америку, как то утверждает она.

— Возможно, это и удивит тебя, мама, но Хол был в первую очередь мужчиной, а потом уже проповедником.

— По-твоему, это значит, что…

— Это значит лишь то, что он обладал тем же строением, что и любой другой мужчина со времен Адама. Тем же оснащением. Теми же желаниями. Меня поражает лишь то, что он прождал столько времени, прежде чем затащить Дженни к себе в постель. — Хол никогда и не был в постели с Дженни, однако Кейдж в данный момент мыслил не очень-то логично.

— Кейдж, бога ради, замолчи, — зашипел Боб, вскакивая навстречу сыну. — Да как ты смеешь разговаривать с матерью подобным образом?

— Ну ладно, — продолжал Кейдж, словно разрубая воздух руками, — мне наплевать на то, что вы думаете обо мне, но как вы могли выставить Дженни на улицу в таком положении?

— Мы не выставляли ее на улицу. Она сама приняла решение уехать.

— Должно быть, вы сказали что-нибудь, что спровоцировало ее столь решительный поступок. Что это было?

— Она ожидала, что мы поверим, будто Хол мог… мог сделать это, — заявил Боб. — И мы с мамой все-таки решили, что такое могло случиться. Как ты утверждаешь, твой брат был мужчиной. Однако, если он и поступил так, значит, она соблазнила его, заставив пойти на это помимо своей воли, и он не смог устоять.

Честно говоря, Кейдж вообще не понимал, как Хол устоял перед ее чарами. Сам он бы никогда не смог этого. Никогда и ни за что. Даже если бы врата ада разверзлись перед ним.

— Что бы ни случилось, это произошло по любви. — На сей раз его слова в гораздо большей степени соответствовали истине.

— Я понимаю. Но даже если это и так, — Боб упрямо тряхнул головой, — Хол никогда бы не позволил отвлечь себя от священной миссии, никогда, если бы Дженни не совратила его. И возможно, всего лишь возможно, из-за того, что произошло, он был недостаточно собранным, или же он чувствовал себя виновным в том грехе, что он совершил, или был в разладе со своей совестью, когда оказался в Монтерико. Может быть, именно поэтому он не проявил должного внимания к своей безопасности и позволил тем самым, чтобы его схватили и расстреляли.

— Господи! — Кейдж глубоко вздохнул и прислонился спиной к стене, будто сраженный внезапным ударом. Он уставился на своих родителей, не в силах даже представить себе, как такие самовлюбленные, косные и предвзятые в своих суждениях люди могли произвести его на свет. — Вы сказали Дженни это? Вы обвинили ее в смерти Хода?

— А разве она не виновата в ней? — убежденно заявила Сара. — Моральные принципы Хола были столь тверды… Нет, она, несомненно, совратила его. Можешь себе представить, какими преданными мы теперь себя чувствуем? Мы относились к Дженни как к собственной дочери. А она так повела себя по отношению к нам… так… ужасно… иметь незаконнорожденного ребенка… Господи, да едва я только подумаю, как это все отразится на памяти Хола. Все любили и почитали его. Это разрушит его дело, разрушит все, во что он верил. — Сара поджала губы, вытянув их в тонкую белую линию, и отвернулась.

  53