11 
— Может, после обеда я бы прошлась одна где-нибудь?
— Нет, — отрезал он довольно неучтиво.
— Я не убегу, — пообещала она.
— А вдруг ты заблудишься?
— В Венеции невозможно заблудиться. Если свернешь не туда, непременно упадешь в воду какого-нибудь канала, будешь жутко ругаться, а потом ничего не стоит просто вернуться по своим же следам назад. Обязательно научи меня каким-нибудь изощренным ругательствам по-венециански. Джино говорил, что они самые крепкие в мире.
Пьетро не мог не рассмеяться: в этот раз она попала в точку.
— Ну вот, — продолжила она тему прогулки, — а к офису я вернусь чуть позже, и если тебя тут не будет, то доберусь до дома сама.
Он нехотя согласился, побурчав для приличия, и проводил ее взглядом, пока она не исчезла.
Рут вернулась в агентство ближе к вечеру. К большому облегчению Пьетро, она выглядела довольной.
Он позвонил во дворец и отпустил Мину домой, потому что по пути они решили купить мяса и овощей сами.
— Сегодня буду готовить я, — заявил он Рут. — Если, конечно, тебя это не пугает.
— Джино говорил, что ты отлично готовишь.
— Наверное, по сравнению с ним самим. Мне это нравится. Я люблю удивлять людей, которые просто не ожидают этой черты во мне.
Тони радостно встретил их, всячески выказывая свое расположение Рут, которую с первого же дня считал своей подопечной.
На столе они нашли записку от Мины, где было сказано, что она уже накормила Тони и погуляла с ним.
— Лучше дать ему лекарство сейчас, пока мы не сели ужинать, — сказал Пьетро и попросил гостью: — Не передашь мне тот маленький коричневый флакон, на полке, позади тебя?
Рут прочитала название на этикетке и кивнула:
— Хорошее лекарство. Часто ты ему даешь таблетки?
— Один раз в день. А откуда тебе известно, что лекарство хорошее?
— Откуда-то знаю, только не могу вспомнить, — она покрутила рукой и виновато улыбнулась.
— Может, пока я буду готовить, ты дашь ему лекарство? — выручил ее Пьетро.
Он вышел на кухню, но оставил дверь открытой, чтобы наблюдать за парочкой. Тони с доверчивым видом помахивал хвостом, и через пару секунд Рут управилась с заданием.
Потом она пришла на кухню и предложила свою помощь, но Пьетро ни за что не собирался уступить ей место. Чтобы чем-то ее занять, он попросил накрыть на стол.
Жаркое было великолепным, так же как и рис с горошком. Пьетро уверял, этот рецепт передавался в их роду из поколения в поколение и даже сам Джованни Соранцо очень любил это блюдо. Она скептически выгнула бровь:
— Да неужели?
— Послушай, я не Джино, мне-то уж можно верить. Если я говорю — значит, правда. Это было традиционное блюдо, с которого начинался обед дожей каждый год, в день Святого Марка.
— Ага, но где доказательства, что ему это нравилось?
— Он же ел это и не отравился, — резонно заметил Пьетро.
Они открыли вино.
— Значит, тебе можно верить, а Джино… вроде как нет? — осторожно спросила Рут, комкая в пальцах салфетку.
— Видишь ли, — подбирая слова, произнес Пьетро, — не хочется тебя огорчать… Но у него есть своя версия случившегося. И она значительно отличается от твоей. Да, я звонил ему.
От изумления глаза Рут округлились, а рот открылся.
— И?..
— Понимаешь, в чем дело… — Пьетро взял с полки фотоальбом и перелистнул несколько страниц. — Смотри.
На снимке был изображен Джино, а рядом с ним — пожилая женщина в переднике, похожая на него.
— Это его мать… Она работала тут? — догадалась Рут.
— Да. Несколько лет она была тут кухаркой. Джино вырос здесь.
— Значит, он вовсе не Банелли?
Пьетро качнул головой:
— Боюсь, что это всего лишь одна из его так называемых фантазий.
— Не понимаю. Но ведь вы же оба вроде из одного рода дожей…
— Дело в том, что титул дожей никогда не передавался по наследству, а присваивался кандидату после выборов. Их были сотни, из разных семей. Почти у каждого исконного венецианца в роду был кто-то из дожей.
— Может… тогда и сам Джино — всего лишь моя фантазия? Выдумка? — Рут замолчала и уставилась перед собой.
— Он просто любит приукрашивать свою жизнь, — нахмурясь, сказал Пьетро. — Наконец-то ты начинаешь понимать, какой он есть на самом деле.
— Это ничего не меняет. Мне все равно необходима его помощь, даже если я не…
— Что? — спросил он, но она не ответила. — Любишь ли ты его до сих пор? Рут, скажи мне правду.
11 
