очень нудно 
42 
Когда они сели в машину, поставив трофейную кондитерскую коробку на заднее сиденье, Пибоди извлекла из своей сумки салфетки.
— Вы не верите, что кто-то может вести праведную жизнь? — спросила она. — Быть честным и бескорыстным с рождения?
— Нет, если это человек из плоти и крови. Никто не бывает безупречно чистым, Пибоди.
— Мой отец никогда никому не делал зла. Вот вам хотя бы один пример.
— Твой отец не претендует на звание святого. У него нет своей пиар-фирмы, рисующей нимб у него над головой. У него была пара арестов, верно?
— За незначительные нарушения. Он ходил на несанкционированные митинги. Когда он был молод, люди считали участие в демонстрациях протеста своим долгом. И они не считали нужным спрашивать разрешения. Но это не…
— Это метка, — перебила ее Ева. — Небольшая, не спорю, но все-таки метка. Он не пытается ее стереть. А если в досье нет ни единого пятнышка, значит, кто-то его отмыл.
Досье Айкона оставалось безупречно чистым, пока они опрашивали персонал клиники. Они опросили всех — от секретаря до лаборантов, от врачей до санитаров. «Не досье, а алтарь», — подумала Ева.
Она вернулась к личной секретарше Айкона, попыталась зайти с другой стороны.
— Я просмотрела расписание доктора Айкона, его личный ежедневник, и вижу, что у него было много свободного времени. Как он его использовал?
— Он много времени тратил на посещение пациентов в этой клинике и в других, куда его приглашали. — Пия была в черном с головы до ног и комкала в кулаке бумажный носовой платок. — Доктор Айкон свято верил в персональный подход.
— Но, судя по его расписанию, у него было не так уж много консультаций. А операций и того меньше.
— Но он навещал не только своих пациентов! Вернее, он считал каждого пациента, обращавшегося сюда или в один из наших филиалов, своим. Он посвящал несколько часов в неделю, так сказать, неформальным визитам. Он любил, как он сам выражался, держать руку на пульсе. Кроме того, он уделял значительное время чтению медицинских журналов, он всегда был в курсе последних достижений. И он сам писал для них статьи. Он готовил очередную монографию. Пять уже опубликовано. Он много работал, хотя и отошел от активной практики.
— Сколько раз в неделю вы его видели?
— По-разному. Если он не уезжал по делам из города, два-три дня в неделю. И еще он присутствовал на голографических совещаниях.
— Вам приходилось сопровождать его в поездках?
— Иногда, если он во мне нуждался.
— Вам когда-нибудь приходилось… удовлетворять его личные нужды?
Ей потребовалась минута, чтобы понять, о чем речь, и Ева догадалась, что у нее не было сексуальной связи с шефом.
— Нет! Разумеется, нет! Доктор Айкон не стал бы… Никогда!
— Но ведь у него были отношения с женщинами. Ему нравилось женское общество.
— Ну… да. Но у него не было постоянной спутницы. Ничего серьезного. Я бы знала. — Пия вздохнула. — Уж лучше бы у него кто-то был. Он был таким обаятельным человеком. Но он продолжал любить свою жену. Он сказал мне как-то раз, что некоторые встречи, некоторые подарки судьбы невозможно заменить. Его поддерживала работа. Работа и семья.
— Как насчет частных проектов? Экспериментальных проектов, над которыми он работал, но не был готов предать гласности? Где была его личная лаборатория? Его личные записи?
Пия покачала головой.
— Экспериментальные проекты? Нет, доктор Айкон пользовался лабораторным оборудованием только здесь. Он считал его лучшим в мире. Разумеется, все, над чем работал он сам и другие исследователи, тщательно записывалось. Доктор Айкон был очень щепетилен насчет фиксации научных и любых других данных.
— Не сомневаюсь, — кивнула Ева. — Его последняя встреча. Как они приветствовали друг друга?
— Он сидел у себя за столом, когда я привела ее. Он встал. Я не вполне понимаю…
— Они подали друг другу руки?
— Гм… Нет. Мне кажется, нет. Я помню, как он встал и улыбнулся. Она заговорила первая, еще до того, как я успела ее представить. Да, теперь я вспоминаю. Она сказала, что рада встрече с ним, поблагодарила за то, что он, при своей занятости, нашел для нее время. Что-то в этом роде. По-моему, он ответил, что очень рад ее видеть. Да, мне кажется, он именно так и сказал. Он указал на напитки на столике, кажется, даже начал огибать стол, но она покачала головой. Поблагодарила, но сказала, что ей ничего не нужно. Тогда доктор Айкон сказал мне, чтобы я шла обедать. «Мы справимся сами, Пия, можете смело идти обедать. Всего хорошего». — Тут Пия разразилась слезами. — Это последнее, что я от него услышала. «Всего хорошего».
42 
