очень нудно 
109 
— Под надуманным предлогом возвращения жены, бежавшей от бессердечного тирана, — нимало не смущаясь, продолжал вещать Алексид, — ахейцы пытаются обратить троянцев в рабство и вернуть Грецию в до-демократическую эпоху! Мало ли кто кому должен! Со Спарты спросите, с Микен… Почему надо начинать именно с Трои, с единственного города, где научились как следует обжигать горшки?! А теперь, дорогие слушатели, прослушайте скромный концерт лучших бардов Средиземноморья, приехавших поддержать отважных борцов! Конечно, ни в Микены, ни на Итаку их теперь не позовут, но они не смутились и все равно поддерживают осажденный Илион!
Со стен на все лады заголосили аэды и барды, которых и так не взяли бы ни в какие Микены. Все они как следует накачались даровым фалернским и хорошо закусили оливками. Солдаты ахейской армии побросали оружие и побежали смотреть. Со стен Трои щедро спускали бочки с дешевым местным вином.
— Хватит дезорганизовывать армию! — зычно крикнул Ахилл, заглушая бардов. — Не хотите отдавать жену Менелая — давайте биться один на один! Только в таких поединках решаются судьбы великих сражений! — Ищите дурака! — показал язык Алексид. — Встречаться в прямом эфире с человеком, которому напрямую покровительствует Афина, — политическое самоубийство! Наши спорные вопросы мы будем решать с вами только через суд! Если понадобится — Верховный!
За спиной Алексида тут же нарисовался суд — три троянских старца в длинных, до земли, туниках.
— Так они три года будут думать! — крикнул кто-то из ахеян.
— А мы у себя дома, мы никуда не торопимся! — крикнул из-за спины Алексида невысокий бородатый мужчина с быстрыми хитрыми глазками и несколькими глиняными куклами в смуглых руках. — У нас отличная команда!
— Мы — команда! — хором взвыли троянцы.
— А теперь вы услышите обращение Прекрасной Елены, символа троянской вольности! — возгласил Алексид. — Попросим!
— Просим, просим! — зааплодировали ахейские воины. Всем хотелось посмотреть на Елену.
Елена в лучшем наряде, тщательно запудренная для бледности, вышла на городскую стену.
— Простые жители Ахайи! — чуть задыхаясь от волнения, с достоинством начала она. — Пять долгих лет томилась я в заточении у жестокого Менелая, на хлебе и воде, лишенная избирательских прав… ни тебе в цирк, ни тебе в театр…
— Опомнись, Лена! — заорал Менелай. — Все я терпел, все, но хоть не ври! Где ты видела в Древней Греции, чтобы женщина ходила в театр и имела избирательские права?!
— Защитники свободы слова игнорируют трусливые шакальи выкрики прозевсковских армий, — комментировал Алексид. — Кровавая Зевсова шайка вооружила против нас сомнительного авантюриста Агамемнона, у которого что-то там было с дочерями жреца Хриса, а также бездарного пиарщика Одиссея и патологического садиста Менелая! Я молчу уже про Ахилла с его немытыми пятками…
— Вы бы не очень про Зевса-то, — умоляюще прошептал Парис. — Разразит, на месте разразит…
— Как это он меня разразит? — презрительно отвечал телеснообильный специалист по осажденным крепостям. — Он должен демонстрировать олимпийское спокойствие. Если меня разразить, такая вонь подымется, что на Олимпе мало не покажется!
— Ясно вижу Ахайю павшей в прах! — завизжала Кассандра, бегая по городской стене. — Горит, горит Ахайя. красивая такайя!
— Слышите голос пророчицы? — возгласил Алексид. — Пророчица просто так ничего не скажет!
— Ну если это журналистика, — раздался глуховатый голос на городской стене, — то мне надо менять профессию. Вот намедни, я помню… Прощайте, троянцы, я ухожу в никуда.
— Это кто еще такое? — презрительно поинтересовался пиарщик.
— Это местный журналист, Леонид Парфянин, — зашептал Парис, — большой стилист…
— Ну и пусть катится, — пожал плечами Алексид. — Крепче сплотимся.
— Ты прикрываешься пацанами, — оборотился Парфянин к Алкиду.
— Предатель, предатель! — заорал хор пацанов, вытягивая вибрирующие от гнева указательные пальцы в сторону несчастного Леонида.
— Ты предаешь свободу слова! — грозно выступил вперед Деметриус Тибров, что родом с берегов полноводного Тибра. — Иди и не оглядывайся!
Леонид Парфяяин подумал-подумал и присоединился к ахейскому войску. Его «никуда» оказалось подозрительно близко.
— А теперь, — грозно возгласил Алексид, — отважно спустившаяся к нам с политического Олимпа предводительница партии «Яблоко раздора» исполнит для вас свой новый хит «Погрязшие»!
109 
