6 
– А мне по…й, – спокойно парировал Вадим. – Потому что я ее люблю. Чувствуешь разницу? Впрочем, не парься, братан, я с ней тоже сплю. В общем, даю тебе полгода. Потому что мне ровно столько понадобится, чтобы со своей разойтись красиво. Бывай, «гений». – Вадим хлопнул его по плечу и скрылся в приемном.
Это произошло около месяца назад и прелестей семейной жизни не добавило. Игорь был в курсе, что сегодня дежурит Вадим Георгиевич. Эпизод мордобития он со Светкой не обсуждал. Сама же Светлана Анатольевна была в курсе лишь того, что услужливо расписали свидетели, и не знала, как себя вести с мужем. Она предпочитала никак себя не вести. Девочки были отправлены к родственникам на каникулы. Елка была наряжена перед их отъездом и сейчас смотрелась нелепо в этом царстве взаимной ненависти с неясным прогнозом на исход.
– Иди, иди, блядствуй! Или ты полагаешь, что Вадим с женой не спит?
– А мне все равно, – спокойно парировала Света. – Потому что я его люблю. Чувствуешь разницу? Впрочем, не парься, муженек, я с ним тоже сплю. В общем, пока, дорогой. С наступающим тебя Новым годом! Подарок под елочкой. Думаю, не ошибусь, если предположу, что мне Дед Мороз через тебя ничего не попросил передать. Дверью она хлопнула от души. Кажется, роддом – единственное место, где… дом. «Если мы с Вадимом поженимся в конце концов, то сделаем в этой квартире капитальный ремонт. Полную перепланировку. Чтобы ничто и никогда… Добрый Дедушка Мороз, сделай так, чтобы… Сделай уже хоть что-нибудь!» Она смахнула слезы, закурила и пошла на работу. Двадцать молчаливых минут по свежевыпавшему утреннему белому-белому снегу.
3. Второй дежурный акушер-гинеколог
– Витенька, детка, ты не забыл термос? – Нет, мама, спасибо. – Виктор Давидович поправил воротник плаща и еще раз придирчиво оценил свой анфас в зеркале.
– Как же это несправедливо, сыночка! Почему ты дежуришь в Новый год? Мамочке будет так одиноко!
– Потому что я – молодой врач, ма!
– Зачем ты кричишь на меня? Витюшенька, обязательно поешь бутербродики! Почему ты не хочешь взять с собой кастрюльку?
– Потому что, мама, я не хочу выглядеть идиотом!
– Что же тут смешного, если мальчик на работе поест?
– Мама! Мальчики на работу не ходят! Мальчики ходят в детский сад!
– Витюшенька, для мамы ты всегда мальчик, мама волнуется, чего же ты хочешь?
Больше всего «Витюшенька» хотел удавиться. А еще больше большего – удавить маму. Месяц назад он расстался с разбитной девочкой Аллой неопределяемых кровей. Увы, дщерью Сиона она не была. Это подтверждали нос-картошка, узкие бедра и нахальные рязанские глаза. Она хотела или замуж и прописку, либо на фиг, потому что жизнь коротка. Мама прилегла в кардиологическое отделение с гипертоническим кризом, Алла пошла замуж не за Витеньку. А Витенька смиренно пошел на фиг – носить маме супчики в «кастрюльках» и натертые полезные субстанции вроде лука и хрена – в баночках. Рыдал он от души, размазывая по терке очередную «панацею». Гипертонический криз миновал, за ним последовало обострение невралгии – Витенька исправно умащивал маменькину поясницу змеиным и пчелиным ядом, но ее не брал даже скипидар. Ей все было нипочем. Воистину русским богатырским здоровьем обладала эта пожилая еврейская дама. После втираний Витенька приносил в койку чай с птичьим молоком. Массировал сухие птичьи стопы. Читал ей вслух на ночь не то Пастернака, не то Гумилева и мечтал только об одном – чтобы она умерла. Быстро и безболезненно. По ночам ему снились психоделические кошмары с матушкой в роли Троцкого и с ним – Витенькой – в роли ледоруба. Он просыпался в холодном поту и бесшумно, не дыша, крался на кухню запивать свой горячий бред ледяной водой.
– Витюша! Ты простудишься! Не пей из холодильника! В чайнике теплая водичка, – страдальчески шептала мать из своей комнаты, дверь в которую никогда не закрывалась. Двери же в Витенькину комнату отродясь не было – ее заменяли древние бамбуковые занавески, намертво прибитые покойным отцом Давидом Семеновичем в год рождения Витюши.
– Мама, я не пью из холодильника. Я пью из чашки.
– Мама тебе только добра желает, а ты постоянно ехидничаешь! Все воспринимаешь в штыки… Ты же понял, о чем я! – Мама начинала рыдать, и Витенька просил прощения, приносил тонометр и успокаивал до самого рассвета. Потому что у нее бессонница. Еще бы. Столько спать днем.
6 
