136 
Отрешившись от окружающего мира, я выпустил из подсознания дикого зверя, которого и сам панически боялся. Жажда крови могла окончательно снести мне башню, и я рисковал превратиться в спятившего маньяка-убийцу. Окружающий мир плавно изменил свою расцветку, и в ноздри ударил запах разложения, который издавала болотная жижа. Моя голова очистилась от мыслей и эмоций, а затем по телу пробежала судорога, изменившая биомеханику движений. Я пригнулся к земле и заскользил между мёртвыми деревьями, которые когда-то росли в лесу, на месте которого теперь раскинулось болото. Обоняние заглушило удушливую вонь разложения и начало вычленять из неё запахи живых существ. Уши ловили каждый шорох, а ноги бесшумно ступали по кочкам и корягам. Над болотом висели клочья тумана, сокращавшего видимость до полусотни шагов.
Первую жертву я убил уже через полчаса. Следопыт чинсу всего на пару минут опередил свой отряд, но этого времени мне с лихвой хватило на то, чтобы он упокоился со свёрнутой шеей в болотной жиже. Прикончив следопыта, я сразу забрался в крону стоящего поблизости засохшего дерева и дождался, когда основной отряд подойдёт к месту его гибели. Заметив торчащую из грязи человеческую ногу, чёрные монахи мгновенно заняли круговую оборону, но это их не спасло.
Когда я спрыгнул с дерева в центр их обороны, время остановилось, а движения размазались, словно находились не в фокусе кинокамеры, снимавшей сцену из фильма ужасов. Через мгновение во все стороны полетели куски окровавленного мяса и фонтаном брызнула кровь из растерзанных человеческих тел. Восемь порванных на куски воинов остались гнить в болоте, а дикий зверь в облике человека продолжил свой путь в поисках новых жертв.
С полудня до утра следующего дня я рыскал кругами вокруг болота и убивал, убивал, убивал. Какие-то отряды мне удавалось уничтожить полностью, а кому-то повезло спастись бегством. Казалось, что проклятие смерти витает над болотом, подобно ядовитой туче уничтожая всё живое. Оставшиеся в живых воины, не выбирая дороги, бежали от этого кошмара, и ничто не могло их остановить. Сознание полностью потеряло контроль над проснувшимся внутри меня зверем, и только случай спас Игоря Столярова от окончательного умопомешательства. Зверский голод терзал моё тело, с которым не было ни сил, ни желания совладать. Я, повинуясь звериному инстинкту, вырвал печень из бившейся в агонии жертвы и впился в неё зубами.
Крохотный осколок человеческого сознания, каким-то чудом не захлебнувшийся в крови, дико крикнул: «Нельзя!!!» – и я мгновенно осознал, в какую чудовищную яму провалился, выпустив из себя зверя.
Меня долго рвало кусками человечины и горькой чёрной желчью. Катаясь в грязи, я плакал горючими слезами, осознав, что совершил ужасное преступление перед человеческой природой. Милосердный Господь, может быть, и простит этот грех, но кошмарные картины произошедшего будут преследовать меня даже в аду. Шатаясь, как пьяный, я доплёлся до лагеря и на последней капле силы воли отвалил камень от входа в пещеру. Сознание оставило измученное тело, и я рухнул прямо на входе, не в силах сделать даже пары шагов.
Однако душа не упокоилась в спасительном забытьи, а медленно умирала, терзаемая ужасными воспоминаниями прошедшей ночи. Совесть зачитывала мне свой жестокий приговор, комментируя его картинами кровавых преступлений. Бесстрастный взгляд неведомого свидетеля, словно кинокамера, запечатлел подвиги зверя в человеческом облике, от которых кровь стыла в жилах. Взбесившийся зверь не просто убивал людей и рвал их на куски, он наслаждался тем, что творил. Поначалу зверь просто убивал свои жертвы, но затем начал их буквально потрошить, и этим зверем был я.
Сбив с ног спасающуюся бегством добычу, я придавливал её коленом к земле и вырывал из тела лакомые куски. Это могло быть сердце или печень, а иногда рука или нога. Под утро у меня окончательно снесло крышу, и я, оглушив четверых «зелёных призраков», стащил их тела на поляну и устроил себе пир. Вспоров животы ещё живым людям, я выбрал среди них самого вкусного и рвал его зубами, как зорг добычу. По моему лицу текла кровь жертвы, а в глазах застыла чёрная пустота.
Эта сцена вышвырнула меня из забытья, как пробку из бутылки шампанского. Я вскочил на ноги, пытаясь убежать от страшных видений, но удар головой о каменный потолок пещеры снова отправил меня в нокаут. Проваливаясь в чёрный колодец обморока, я мечтал никогда больше не возвращаться к ужасной действительности, однако судьба распорядилась по-иному.
136 
