31 
— Госпожа, я совсем не о том говорю. Камень Силы необходим, чтобы подать сигнал на корабли о том, что за мной можно высылать лодку, а без этого сигнала Колин может начать действовать по своему разумению.
— Какие же это могут быть действия?
— Не хочу вас пугать, но, перед тем как я отправился в монастырь, Колин пообещал сжечь из метателей монастырь дотла, если я не вернусь. Я и сам сейчас ломаю голову, пытаясь понять, насколько серьезно он это говорил.
— Ваш Колин способен на столь чудовищное преступление?
— Госпожа Илирия, Киона убила моего дядю Стаса и погубила много наших людей. Перед казнью она угрожала мне тем, что все эти преступления были совершены по вашим прямым указаниям и вы на стороне империи в этой войне.
— Чудовищная ложь! Киона действительно была жрицей храма Леды третьей ступени посвящения, но всегда хотела покинуть храм и вернуться к мирской жизни.
— Разве жрица может покинуть храм после посвящения и дав обет безбрачия?
— Нет, но бывают исключения из правил. За Киону просили родители и император, потому что она должна была выйти за Сигурда, Великого князя Танола, чтобы не прервалась династия клана «Зорг». В таких случаях мы имеем право на подобные действия.
— Извините меня, госпожа, но идет время, и мне пора возвращаться к моим войскам, чтобы идти на помощь к осажденному Танорису. Раз я не застал в монастыре Викану, то меня здесь больше ничего не задерживает. У меня есть еще одна просьба к вам, госпожа, от которой зависят мое к вам расположение и щедрые пожертвования на нужды храма Леды и монастыря в дальнейшем.
— Какая же это просьба, князь? — спросила Илирия.
— Я хотел бы узнать, куда увезли принцессу Викану.
— Я думала, что вы хотите от меня какой-то серьезной помощи, а не такой безделицы, — удивилась монахиня. — Викана уехала позавчера с гвельфийским посольством, прибывшим за ней на Зурон. Послы сообщили, что тяжело болен ее отец князь Анхель, и они сразу уплыли на Тарон.
— Сколько занимает времени ход до Тарона, госпожа? — спросил я.
— В среднем пять-шесть дней, но все зависит от погоды.
— Госпожа Илирия, вам известно, что на Тароне произошел переворот и князь Анхель отстранен от власти? Викану могли взять в заложницы враги ее отца!
— Да, мне известно об этом печальном событии, но Викана сама согласилась уехать из монастыря, несмотря на мое предостережение. Я не думаю, что ей грозит какая-либо реальная опасность, но девочку могут использовать в каких-нибудь политических интригах.
— Госпожа Илирия, спасибо за гостеприимство, но пора и честь знать. Прошу вас вернуть мое оружие и камни Силы, которые были у меня.
Наступила неловкая пауза, и я понял, что в очередной раз сглупил, поставив вопрос ребром, а может быть, и нет, подобное развитие событий, вероятно, и являлось самым правильным. По крайней мере, настал момент истины, и решение было уже за Илирией, начинать войну или, спустив дело на тормозах, дать мне уйти из монастыря. Охрана настоятельницы, заметив замешательство хозяйки, напряглась в боевой готовности, я же, мобилизовав все свои внутренние ресурсы, погрузился в транс. Магическое зрение сразу же выявило отряд из двадцати ассасинов, расположившихся в двух соседних комнатах, входы в которые скрывались за портьерами, и четырех лучников, держащих меня под прицелом через бойницы в потолке зала.
Мне неизвестно, как Илирия поняла, что все находящиеся в зале и вокруг него стоят на краю могилы, но она отдала приказ всем своим людям уйти из зала, а воинам покинуть соседние комнаты и убрать лучников со своих позиций. После того как ее приказ был выполнен, она обратилась ко мне:
— Ингар, ты действительно готов был убить меня и моих людей? — спросила монахиня.
— Госпожа, ничего личного. Просто я видел всех ваших людей, готовых напасть на меня, и приготовился защищаться.
— О боги, какая же Сила стоит за вами, истинными высокородными! Твоя аура начала светиться так, что стала видна даже обычным взглядом. Что-то похожее я видела в молодости у Алакдара, деда Виканы, он тоже истинный высокородный. Ты бы выжег мозги всем в радиусе ста шагов, нельзя же так!
— Госпожа, за мной стоят жизни тысяч людей, и я поклялся им, что буду сражаться за них до последнего вздоха, а в монастырь меня привела любовь, и только. Я разумом понимаю, что все это не стоит такого риска и мои личные проблемы — какая-то мелочь по сравнению с тем, что сейчас происходит на Геоне, но ничего не могу с собой поделать. Если вы когда-нибудь любили, то поймете меня: я разрываюсь между любовью и долгом и проклинаю себя за это. Прошу вас, верните мне мои вещи, и я уйду, не причиняя никому вреда.
31 
