очень нудно 
29 
Рорк сделал еще одну затяжку и потушил сигарету в маленькой хрустальной пепельнице, которую принес с собой.
— С какой стати мне вас увольнять?
— Ради всего святого! Меня обвинили в двух убийствах! Меня выпустили под залог, и, чтобы уплатить этот залог, мне придется продать дом и все остальное имущество. И я ношу вот это!
Рива вскинула сжатую в кулак руку, и на запястье у нее тускло блеснул опознавательный браслет.
— Да, я вас понимаю. Не слишком элегантно. У этих ребят из полиции нет ни капли вкуса.
Рива не откликнулась на шутку и лишь мрачно взглянула на него в ответ.
— Стоит мне выйти на угол в бакалею, копы будут это знать. Они знают, что вот прямо сейчас я расстроена, потому что считывают мой пульс. Это все равно тюрьма, разве что без камеры.
— Я знаю, Рива. Мне очень жаль. Но в камере вам было бы хуже. Много хуже. И вам не придется продавать дом или что бы то ни было еще. Я одолжу вам денег. Не спорьте! — приказал он, увидев, что она собирается возразить. — Вы возьмете деньги, потому что я велю вам их взять. Для меня это вложение. Когда все это дело прояснится и обвинения с вас будут сняты, деньги мне вернут. А вы отработаете то, что я называю справедливым процентом по займу.
Ей все-таки пришлось сесть. Она опустилась рядом с ним на диванчик.
— Вы все равно должны меня уволить.
— Вы, кажется, указываете мне, как управлять моей собственной компанией? — холодно осведомился Рорк. — Вы, безусловно, ценный сотрудник, но выслушивать ваши распоряжения я не намерен.
Рива наклонилась вперед, поставила локти на колени и закрыла лицо руками.
— Если это ради дружбы…
— Она, безусловно, сыграла свою роль. Я питаю дружескую привязанность к вам и к Каро. Кроме того, вы занимаете важное положение в исследовательском отделе корпорации. Но главное не это. Я верю в вашу невиновность и верю, что моя жена ее докажет.
— Она почти такая же страшная, как вы, — пробормотала Рива..
— Ошибаетесь. Она может быть гораздо страшнее меня.
— Как я могла вести себя так глупо?! — Голос Ривы опять задрожал, в нем послышались слезы. — Как я могла быть такой дурой?
— Вы вовсе не дура. Вы любили его. Любовь всех нас делает дураками, а иначе какой в ней толк? А теперь возьмите себя в руки. Времени у нас мало. Поверьте, когда мой коп говорит «десять минут», это означает ровно десять минут. Давайте поговорим о программе уничтожения вируса и защиты от него.
— Да-да. — Рива всхлипнула и руками вытерла слезы со щек. — Мы близки к решению. Очень близки. Все данные у меня в кабинете, на засекреченном компьютере под двойным кодом. Закодированные копии на дисках хранятся в «склепе»: Последняя версия на гибком диске была вчера вечером доставлена курьером к вам в кабинет. Она тоже закодирована. На мое место может заступить Токимото. Он лучше всех. Я проинформирую его обо всем, чего он еще не знает. Или, если хотите, вы можете сделать это лично. Пожалуй, стоит перевести Ла Салль на должность заместителя. Она не глупее Токимото, хотя ей не хватает творческой жилки.
— Вы когда-нибудь говорили о проекте со своим мужем?
Она удивленно заморгала:
— С какой стати?
— Подумайте хорошенько, Рива. Может, случайно упомянули?
— Нет. Я могла сказать что-то вроде того, что у меня горячее дело и мне придется прихватывать сверхурочные. Но я никогда не вдавалась в детали. Это же «Красный код»!
— А он вас не спрашивал?
— Он не мог спрашивать о том, чего не знал, — нетерпеливо ответила Рива — Он был художником, Рорк. Весь его интерес к моей работе сводился к тому, надежна ли охранная система, спроектированная мной для нашего дома и для его скульптур.
— Это я хорошо понимаю. Моя жена — полицейский детектив, моим бизнесом она совершенно не интересуется. Но время от времени — просто из вежливости — она спрашивает, как у меня дела. Как прошел день, над чем работаешь — что-то в этом роде. Вспомните, не было ли у вас чего-то подобного.
Рива откинулась на изогнутую спинку дивана. Теперь ее лицо побледнело, голос звучал глухо, в нем чувствовалась предельная усталость.
— Да, Блэр мог спросить, что за «горяченькое дельце». Я ему отвечала, что не могу об этом говорить. Иногда он даже поддразнивал меня. «Шпионские страсти», «совершенно секретно», «моя жена — суперагент» и так далее. — Губы у нее задрожали, она до боли закусила нижнюю, стараясь справиться с собой. — Блэр страшно увлекался историями про шпионов, обожал шпионские боевики и компьютерные игры. Но если он и говорил что-то, то только в шутку. Вы знаете, как это бывает. Друзья тоже надо мной подшучивали иногда, но никто не проявлял подлинного интереса.
29 
