34 
— Здесь все как всегда, — прошептала Марли.
Подсвечники были окутаны паутиной. В центре спальни стояла большая кровать, накрытая лишь одной полотняной простыней, под которой угадывалось нечто бесформенное. Ровене вдруг показалось, что это нечто может подняться и поплыть прямо к ним. Страх сковал ее.
Марли потрясла головой, как бы отгоняя воспоминания, и прошла к дубовому шкафу в углу.
— Клянусь, мы найдем здесь подходящий наряд для тебя.
Ее уверенные слова ободряли, хотя тон их был непочтителен. Ровена вздрогнула, когда дверь шкафа грохнулась о стену. Пока Марли рылась в шкафу, Ровена пробралась к кровати. Она осторожно тронула пальцем то, что скрывалось под простыней. Ткань взорвалась бешеным писком, и она отдернула руку.
— Мыши, — отозвалась Марли, не оборачивать. — Конечно, они заведутся. Кошки сюда не приходят. Остерегайся крыс.
Ровена огляделась с беспокойством. Огромные размеры спальни только усиливали его. Она присела на уголок кровати, потрогав носком ноги темное пятно на каменном полу рядом с кроватью.
Из-под кровати послышалось слабое царапанье когтей по камню. Ровена быстро подобрала ноги. Марли не обращала на нее внимания; она уже полностью забралась в шкаф. Виднелись лишь подметки ее ботинок. Из шкафа доносился ее приглушенный голос;
— Я пряталась здесь, когда была маленькой. Шкаф проходит сквозь стену. Тут вдесятером уместишься.
Ровена наклонилась над простыней и все-таки робко приподняла край. В жутком потустороннем свете покоев с трудом различались очертания колыбели. Она провела рукой по ее прекрасной резной поверхности. На пальце остался толстый слой пыли.
Ровена испуганно опустила простыню. Марли наконец показалась из шкафа, свистнув от удовольствия и развернув какое-то платье переливчато-синего цвета, отделанное горностаем. В неестественном свете смятый бархат, казалось, парил над полом, обретя самостоятельную жизнь.
— Как тебе, нравится? Прекрасно подойдет тебе, правда? Синее, под цвет твоих глаз.
Густая синь совсем не была схожа с цветом глаз Ровены, но она ничего не сказала об этом.
— Очень красиво. Но я не смею носить чью-то одежду без разрешения владельца.
Марли фыркнула.
— Леди, которая могла бы возражать против этого, давно уже нет на свете. Моя мачеха умерла почти двадцать лет назад. У тебя есть мое разрешение. Это — все, что тебе нужно.
Она нагрузила одеждой руки Ровены, затем вновь нырнула в шкаф, чтобы вытащить оттуда большой плат[4] и пояс. Марли все время бормотала про себя, очевидно, подражая мачехе:
— «Стой прямо, Марли. Причешись, Марли. Не горбись, как обезьяна, Марли». Глупая сучка думала, что сможет сделать из мена настоящую леди.
— Действительно, глупая, — тихо сказала Ровена. Над нею проплыла вуаль, опустившись прямо ей на голову. Ровена отодвинула нежную газовую ткань с лица. — Она была красивая?
Марли быстро взглянула на нее из-под спутанных косм.
— Боже, она была прекрасна! Ее черные локоны спадали до самого пояса, яркие голубые глаза сверкали.
Ровена тронула колыбель носком ноги.
— У нее был ребенок от твоего отца?
— Она привезла ребенка с собой, когда появилась здесь. Но у нее не было для него времени. Она все время держала его спеленутым. Я пряталась в шкафу и, когда мачеха выходила, вылезала, чтобы распеленать маленькую толстушку. Мачеха чуть не тронулась от всего этого. Никак не могла понять, как ребенок может вывернуться из туго стянутого свивальника. Она была одарена красотой, но не умом. — Марли впихнула в руки Ровены гребень. — Впрочем, так же, как ты.
Марли пересекла спальню быстрыми и уверенными шагами. Она зацепила полотно, покрывающее стол, и уронила на пол шкатулку соснового дерева. Ровена наклонилась, чтобы поднять ее. Она провела пальцем по крылу птицы, вырезанной на светлой крышке.
Марли вырвала шкатулку из ее рук.
— Гарет целыми днями вырезал ее для мачехи, когда отец прислал нам весть, что привезет домой новую мать для нас.
— Как она умерла?
Марли оторвала наконец взгляд от шкатулки. Ее губы изогнулись в странной улыбке.
— У нее было плохое сердце.
Ровена вздрогнула, когда Марли швырнула шкатулку в дальний угол.
— Не стой разинув рот, Ро. У нас много дел. Ровена незаметно улыбнулась, думая о том, как приятно, когда тебя называют не щеночком, а Ро. Кстати, чего надеется добиться Марли, проявляя такую несвойственную ей доброту?
34 
