очень нудно 
41 
Почему ей не холодно? Лежать на земле, осенью, открытой всем ветрам, и не дрожать казалось неестественным. Гарет вспомнил полуразрушенный Ревелвуд и зимы, которые она привыкла там проводить. Осенний ветер должен казаться ей легким бризом.
Ему самому не было холодно. Кожу покалывало, как будто он испытал внезапный лихорадочный озноб и жар. Он совсем было собрался разбудить ее, но остановился. Он стоял в раздумье, полуотвернувшись от нее. Фолио с ожиданием смотрел на него с вершины холма.
Ровена во сне повернула голову, и влажные волосы заблестели, переливаясь в лунном свете. Вид ее чуть не вызвал стон у Гарета. Она принадлежала ему. Оплата проигранного пари была долгом чести проигравшего. В течение года она принадлежала ему. Он мог использовать ее на своих полях, в работе на кухне или в своей спальне, если пожелает. Никто не мог назвать его негодяем за это. Никто не мог в этот момент воспрепятствовать ему прижаться к ее раскинувшимся бедрам и овладеть ею. Ровена пошевелилась. Ее гладкий лоб слегка наморщился.
Гарет стоял над нею, едва дыша. Часть его души все еще хотела ненавидеть ее, все еще желала видеть в ней избалованное дитя, воспитанное своим обожаемым отцом, чтобы очаровывать и обманывать так же, как Илэйн. Такие мысли позволили бы ему с легкостью наказать Фордайса, отослав его дочь назад обесчещенной и униженной. Но в этой девочке не было ничего от Илэйн. Воспитанная в бедности, в которую постепенно погружался Фордайс с той самой ночи, когда барон был вынужден бежать от меча Гарета, Ровена была начисто лишена духа самонадеянности и тщеславия, сохранив душу светлую, сияющую, как солнце. Какое право имел он пачкать ее своими темными желаниями?
Его право на нее не должно омрачаться жестокостью. Он может сделать ее жизнь в Карлеоне приятной в течение всего назначенного года. Он может дать ей радости и наслаждения, о которых она могла лишь мечтать в Ревелвуде. А в конце года он мог бы найти ей достойного мужа или отослать обратно с солидным количеством золота, которое даст ей будущее, свободное от бедности и голода.
«Будущее с мужчинами, подобными Блэйну, ждущими, чтобы подобрать твои объедки».
Голос, произнесший это в его сознании, был голосом Марли, и он ненавидел его предсказание. С проклятием он вонзил меч в землю. Трясущимися руками отстегнул ножны. Ровена тихо застонала во сне, когда его тень упала на нее.
Сияло солнце. Теплый ветер пробегал по высоким травам, мешая зелень и золото. Точка на горизонте становилась все больше, приближаясь к ней. Сердце Ровены переполнялось радостью. Солнце золотило волосы Маленького Фредди, мчавшегося, как дитя, в ее распахнутые объятия. Сердце Ровены шумно билось. Она стрелой неслась ему навстречу.
Ровена чуть не споткнулась, когда увидела темную тень, мчащуюся позади ее брата. Тень приближалась к нему с неотвратимостью ястреба, падающего на мышь. Ровена кричала, пытаясь предупредить его, но Маленький Фредди продолжал бежать, не ведая о нависшей над ним опасности.
Рыцарь в черных доспехах мчался по торфянику, и шелковистая белая грива коня развевалась на ветру. Его лицо скрывалось за решеткой шлема. Рыцарь уже наклонился над ее братом, нацелив в его спину копье. Грохот копыт заглушил отчаянный крик Ровены, и она упала на колени, зажав руками уши. Когда она открыла глаза, торфяник был пуст и тишину над ним нарушал лишь одинокий свист ветра.
Она припала к земле, покрытой мерцающим синим бархатом, вытянув вперед с мольбой свои руки. Над нею стоял Гарет с поднятым мечом. Ее мольбы падали в безжалостную тишину, и слезы текли по щекам. Она не должна была убегать. Она забыла о его угрозах, забыла проигрыш отца. Ее переполняло чувство непонятного стыда. Она взглянула на свое платье, но не могла вспомнить, почему ей так стыдно. Темные глаза Гарета сверкали, губы искривились в презрительной усмешке. В тот момент, когда она сплела свои пальцы, умоляя его о прощении, лезвие метнулось вниз серебряной молнией.
Ровена повернула голову и открыла глаза, ощущая соль единственной слезы на своих губах. Она видела лишь лезвие меча, серебрившееся в лунном свете. Она беспомощно глядела на меч, ожидая кошмара уже наяву.
Теплые губы скользили по ее шее, отдавая пряным запахом эля. Она лежала не двигаясь, ощущая, как острые зубы прихватили ее ухо покалывающим прикосновением. «Волк, — равнодушно подумала она. — Неспешный волк с утонченным вкусом». Он прикусил чуть-чуть нежную кожу на ее плече. Лишь когда его губы нежно скользнули вниз, к вороту рубашки, стремясь к возвышению ее груди, Ровена повернула лицо. Волк поднял лохматую голову, и она наткнулась на глаза, темные, опасные глаза. Глаза Гарета.
41 
