24 
– Вы же сами сказали, что угощение там первоклассное, а кроме того, вам не хочется огорчать своих лучших клиентов, ведь так?
Клиентов…
Лайэн попыталась найти простой и достойный ответ для объяснения своих сложных взаимоотношений с семейством Тан. Ничего не приходило в голову. Наступил один из тех неловких моментов, которые ей уже столько раз приходилось переживать. Незаконнорожденная дочь Джонни Тана…
– Вы правы, мне не хотелось бы их огорчать.
Она печально улыбнулась. Какая ирония судьбы!.. Она их огорчила уже самим своим появлением на свет: живое свидетельство связи Джонни Тана с иностранкой.
– Можно задать вам вопрос? – Кайл, наверное, почувствовал, как напряглась ее рука. – Нет, не личный. Профессиональный.
– О семье Тан?
– Нет, вот об этой вашей сумочке.
Лайэн опустила глаза на крошечную белую сумочку, свисавшую с плеча на длинном узком ремешке. Сумочка совсем ничего не весила, так что хозяйка почти забыла про нее.
– И что же вы хотите спросить?
– Она слишком мала даже для записной книжки. А вот мини-магнитофон высокого качества там вполне мог бы поместиться. Надиктовать впечатления, скажем так.
– Мог бы, но его там нет. Только ключи от машины и визитные карточки.
Она умолчала о газовом баллончике, спрятанном в сумочке.
– Это значит, что вы несерьезно относитесь к торговым операциям?
– Нет. Это значит, что у меня фотографическая память.
– Отлично. Тогда вы легко сможете описать парня, который за вами следит.
Глава 5
Возразить, что это чушь, никто ее не преследует? Именно так Лайэн и собралась сделать. Однако мгновение спустя представила себе, что Кайл сейчас уйдет, а она останется одна.
– Кавказец, ростом пять футов и десять дюймов. – Она старалась говорить ровным тоном. – Средней упитанности, чисто выбрит, темный шатен, в белой рубашке и смокинге, который не очень хорошо сидит, особенно на животе. Обувь, похоже, уличная. У него поразительная способность мгновенно смешиваться с толпой.
Кайл тихонько присвистнул.
– Похоже, у вас была возможность очень хорошо его рассмотреть.
– Я видела его всего один раз, сегодня вечером, в течение нескольких секунд, когда вы подняли меня над толпой.
– Да… действительно фотографическая память.
– Я же вам говорила.
– И как долго он за вами следит?
– Не знаю. Но за прошедшие две недели у меня несколько раз возникало ощущение, что за мной кто-то наблюдает.
– Почему?
– Не знаю.
Кайл внимательно взглянул на нее. Лайэн шла рядом, упрямо вздернув подбородок. Бедра соблазнительно покачивались, нефритовое ожерелье мерцало на фоне белого шелка, как весна на фоне зимы.
– Попробуйте еще раз.
Подбородок поднялся еще выше, однако Лайэн не сумела скрыть напряженность, сковавшую все ее тело.
– Я действительно не знаю, почему за мной следят.
– Попробуйте догадаться.
– Может быть, из-за этих драгоценностей? – Она коснулась пальцами ожерелья и браслета.
– А раньше вы их носили?
– Нет.
– Тогда попытайтесь еще раз.
Вместо ответа Лайэн, которую Кайл крепко держал под руку, попыталась вырваться. Не получилось.
– У меня нет настроения играть в «Двадцать вопросов».
– Не расстались ли вы в последнее время с любовником? Может быть, бросили кого-нибудь?
Лайэн опустила ресницы, чтобы скрыть блеск глаз. Она вспомнила Ли Циня, который теперь носил фамилию Тан. Но последние два года их свидания были лишь мимолетными. И потом, она его не бросала. Только отказалась продолжать отношения после того, как он женился на одной из двоюродных сестер Тан и взял ее фамилию.
– Нет, – ответила Лайэн. – Я в последнее время ни с кем не встречалась и никого не бросала.
– Может быть, кто-нибудь из разъяренных поклонников?
– У меня их нет.
– А как насчет вашей семьи? Не попали ли ваши родственники в чей-нибудь «черный список»?
– В последнее время? – Она пожала плечами. – Нет, все как обычно.
– А что значит «как обычно»?
– Моя мать – любовница Джонни Тана, – бесстрастно сообщила Лайэн. – Уже больше тридцати лет. И конечно же, она стоит на одном из первых мест в «черном списке» Танов. Но это уже давно не новость.
Кайл нежно, осторожно погладил ее пальцы. Отвел Лайэн в тихий уголок зала, где были выставлены образцы тонкой каллиграфии, которая привлекала лишь немногих ценителей – широко образованных, имевших специальную подготовку. Здесь можно было спокойно поговорить.
24 
