91 
Размышляя таким образом, он смело направился к насквозь проржавевшим воротам склада. Остальные двинулись за ним.
Снаружи здание казалось приземистым и неказистым – стены из крошащегося кирпича, обитая жестью крыша, черные дыры зарешеченных окон. Внутри же оно выглядело куда более величественным и устрашающим – большинство ящиков отсюда давно вынесли, и помещение казалось огромным. Каждый шаг отдавался гулким эхом, шорохи множились, расползаясь по углам. Здесь царствовала затхлая тьма, лишь редкие лучики света пробивались сквозь прорехи в крыше.
Внезапно что-то с писком скользнуло под ногами у Кинбакаба. Он отпрянул, едва сумев проглотить рвавшийся наружу вскрик, и наставил пулаху в предполагаемого неприятеля, который уже успел скрыться за высоким ящиком. Сзади один за другим защелкали затворы – отряд готовился отразить атаку. Но здание вновь погрузилось в тишину.
Кинбакаб осторожно шагнул вперед. От былой уверенности и спокойствия не осталось и следа. В каждой пылинке, пляшущей в неверном сумеречном свете, ему мерещилась призрачная угроза, каждый вздох стоящих за спиной бойцов заставлял его вздрагивать. Мысли в голове перепутались, и Кинбакаб уже не помнил, зачем он тут. В памяти вразнобой мелькали фразы, будто прорываясь сквозь помехи «выволочь ящики», «проверить боеприпасы», «держать оборону», но он не мог сконцентрироваться ни на одной из них.
Бойцы же, наоборот, казалось, с каждой минутой чувствовали себя всё увереннее. Их глаза привыкли к полумраку, и смазанные очертания баков и ящиков приобрели четкость – теперь отряду было легче передвигаться по незнакомой территории. Камаштлианцы ждали команды Кинбакаба, чтобы приступить к операции, которая состояла в проверке склада на наличие боеприпасов и устранение неприятеля в случае, если таковой обнаружится.
Для большинства бойцов это задание было одним из первых, и многие из них с нетерпением ждали возможности опробовать оружие в деле – все же азарт настоящего боя не шел ни в какое сравнение с отстрелом загнанных на полигон дикарей, изможденных и смирившихся с судьбой пленников. Лишь двое камаштлианцев знали о том, что их ждет впереди, и потому держались более насторожено. Они бы с радостью предупредили остальных, но срыв задания, которое они накануне получили от Тейта, не сулил им ничего хорошего.
Для странников – для каждого по своим причинам – время тянулось медленно, но на самом деле прошло всего пару минут с тех пор, как они вошли на склад, когда темноту взрезала яркая вспышка, и раздался грохот.
Дальше все происходило как во сне. Дикари стреляли из укрытий, не жалея пуль, и смертоносные заряды летели отовсюду. Странники, не дожидаясь команды, открыли ответный огонь, и вскоре в этом аду уже было невозможно понять, где враги, где союзники, и кто побеждает.
Кто-то грубо схватил Кинбакаба за руку и потащил в укрытие. Но и здесь, у стены за ящиками он не чувствовал себя в безопасности. Руки онемели и не слушались его, пулаха бесполезной железкой повисла на ремне, так и не издав ни единого выстрела. Потом у него будет время вспомнить все бои, в которых он участвовал до эвакуации на Землю, и устыдиться, но сейчас только один образ мелькал перед зажмуренными от страха глазами – вражеская пуля пробивает бронекостюм Кинбакаба, отбрасывая его к стене, плечи опускаются, и голова в бесполезном уже шлеме безжизненно падает на грудь. И следующим кадром – дикари берут его тело за голову и за ноги, шея изгибается под неестественным углом и мотается из стороны в сторону, спина стукает об пол – его выволакивают на улицу, чтобы раздеть.
Кадры сменялись всё быстрее, сливаясь в сумасшедшую карусель под свист пуль и крики раненых; пот градом катился со лба Кинбакаба, заливая глаза. В эту минуту маркировка на бронекостюме, свидетельствующая о его высоком воинском чине, показалась бы стороннему наблюдателю насмешкой, нелепой и неуместной шуткой.
На какой-то миг выстрелы стихли, и только воздух все еще звенел от напряжения. Кинбакаб не стал разбираться, то ли у всех внезапно закончились патроны, то ли какая-то из сторон одержала победу, то ли некий Вселенский разум услышал его мольбы и выбросил Кинбакаба в параллельное измерение. Воспользовавшись паузой, он сорвался на ноги и побежал туда, где последней надеждой на спасение брезжил сумеречный свет.
Он не чуял под собой земли, не слышал криков, раздавшихся ему вслед. Лишь одно желание владело им в этот миг – выбраться, выкарабкаться из западни, выхаркать из легких едкий от дыма воздух.
91 
