очень нудно 
56 
– И тогда нас съедят, как этого парня, – резюмировал Жилов.
– Нет! – уверенно возразил Таррарафе. – Их владыка, тот, что изгнал солдат, не даст нас съесть. В эту ночь. А на следующую ночь мы убежим. Наша лодка еще у берега.
– С тем же успехом мы можем бежать и в эту ночь, – заметил Жилов.
Хотя он вовсе не собирался бежать.
– Ветра нет, – сказал Таррарафе. – Ветер – завтра. К ночи. Я чую хороший ветер. Мы уплывем.
– Допустим, – не стал спорить Данила. – А теперь вспомни о ракете, которая взорвала катер. И о нашем золотокожем хозяине. Захочет ли он с нами расстаться?
– Ты спросил – я думаю, – изрек Таррарафе и закрыл глаза.
Руки его тем временем продолжали скоблить корень.
Горка влажной массы скапливалась на большом вогнутом листе, который масаи положил на землю.
Наверху перекликались птицы. Воздух был теплый и неподвижный. Жилова начало клонить в сон. И он позволил дремоте овладеть им… Тело нуждалось в отдыхе, воля уже не могла подстегнуть медлительную кровь…
– Носорог! – Резкий окрик Таррарафе разбудил Жилова.
Жилов сел, поморгал глазами.
– Слушай! – бросил ему масаи.
Жилов прислушался. Сон помог: сейчас Жилов чувствовал себя намного бодрее.
Перед Таррарафе стоял вкопанный в землю кокосовый орех со срезанной верхушкой. Масаи пальцами запихивал в него истертый корень.
– Ты слышишь?
– Да, – сказал Жилов. – Самолет. Нет! – поправился он, – два самолета. Только вряд ли это к нам. Это сверхзвуковые птички. Им нужна хорошая посадочная полоса. Здесь они не приземлятся.
Масаи кивнул. Он встал и, взяв орех, опустил его в сплетенную из лиан «сетку».
– Пойдем, – предложил он, – посмотрим, кто к нам летит.
– К нам? – удивился Жилов. – Я же сказал: им здесь не сесть.
– К нам! – уверенно заявил масаи. – Идем, Носорог! Это военные самолеты. Я знаю тоже их звук. Стервятники слетаются к мертвому льву.
* * *
– Вы не угостите меня, сэр? – попросил М'Танна, с завистью глядя на шоколад. – Разве я не заслужил?
– Заслужил? – Веерховен едва не поперхнулся. – Ты заслужил?
– Мой первый выстрел! – радостно сообщил чернокожий. – Вы сказали, сэр! Будь начеку! Я сразу же ввел программу, сэр. Угостите меня шоколадом, лейтенант, сэр! Ваш приказ, сэр! Цель уничтожена! Чистое поражение с первого запуска. Так, сэр!
– Какой, к дьяволу, приказ? – зарычал Веерховен.
М'Танна перестал улыбаться. Он был похож на обиженного ребенка.
– Ваш приказ, сэр… – повторил он. – Я все сделал верно. Цель уничтожена.
– Цель…– пробормотал Веерховен. До него постепенно начало доходить. «Но, черт возьми, я же не отдавал команду на поражение. Или – отдавал?»
М'Танна… Тактическая операционная система не дает «картинки» объекта. Только условный сигнал…
– Встань и подойди ко мне! – приказал лейтенант. – А теперь смотри!
И вывел на экран запись уничтожения яхты.
Компьютер трижды повторил эпизод, прежде чем Веерховен отменил команду.
У М'Танны отвалилась челюсть.
Веерховен переключился на наружную камеру и в десятый раз пронаблюдал пустой плац и распахнутые ворота.
Оператор что-то забормотал на своем языке.
– Что ты там болтаешь? – раздраженно бросил Рихард.
М'Танна осекся. Он облизнул трясущиеся губы.
«Обезьяна, – подумал Веерховен. – Черная бестолковая обезьяна!»
Но все-таки парень был его подчиненным.
– Я… Сэр… Я выполнил ваш приказ, сэр, так, да?
Веерховен молчал.
Чернокожий затрясся еще сильнее. Он попятился, опрокинул собственное кресло. Веерховен поморщился.
– Я… убил… их… всех?.. Ваш приказ, сэр?.. Не было приказа, да, сэр?..
Рихард с беспокойством изучил лицо М'Танны: оскаленный рот, выпученные глаза, трясущиеся щеки…
«Как бы он не спятил», – подумал Веерховен.
Оказаться в одном бункере с сумасшедшим ему не улыбалось. Может, его пристрелить? Нет, это недостойно. Хоть парень – всего лишь чернокожий, но он – солдат. Его, лейтенанта Веерховена, солдат.
Мозг искал решение. Решение, которое сняло бы ответственность с обоих. Достаточно убедительное решение.
– Спокойней, парень! – произнес Рихард, стараясь сделать голос твердым и поточнее передать интонации, позаимствованные у Реймана. (Отличный был командир, черт возьми! Верней, прими, Господь, его душу.) – Ничьей вины здесь нет. Мы не виноваты, парень.
56 
