225 
Странная штука... За свое, прямо скажем, очень недолгое пребывание в Америке я заметил, что здесь мне легче вступать в шелдрейсовский Телепатический Контакт с кем бы то ни было — с Котами, Крысами, с Людьми.
В России, кроме Шуры Плоткина, мне никто и нужен-то не был.
Необходимость вступать в Телепатический Контакт с посторонними Людьми у меня появилась только лишь в Германии. Когда я остался один, без Шуры.
Но вот здесь, в Нью-Йорке, я неожиданно почувствовал себя настолько раскованно, что при желании (моем, естественно!) я мог бы вступить в Телепатический Контакт с любым Человеком на улице. Если, конечно, он не полный мудак.....
Вот что это такое? Особенности страны? Общий настрой?.. Ведь в Германии или в России мне это и в голову не приходило! Или мое постоянное нервное состояние от исчезновения Шуры усиливает мою способность к Контактированию, а как только я отыщу своего Плоткина, эта способность сразу же исчезнет? Да нет, пожалуй...
Короче говоря, пока что Америка мне нравится больше, чем Европа. Здесь все ПРОЩЕ, все КОНТАКТНЕЕ! Скорее всего, прожив тут подольше, я обнаружу и кучу неудобств, и недостатков, но пока... Пока пусть Европа меня простит.
И потом, я верю в Шуру. Уж если Плоткин решился на отъезд и выбрал себе Америку — значит, лучше ничего под руками не было. Поэтому и я здесь!..
* * *
— А как получилось, что у тебя было с собой оружие? — спросил мистер Могилевский у Рут. — Ты же обычно не носишь эту штуку.
— Я и собиралась после тира вернуться в участок, оставить там «пушку», но эти два типа ждали меня в машине и замерзли. — Рут показала на меня и Тимура. — Я когда увидела нежно-голубую физиономию своего ребенка и трясущийся хвост нашего друга КЫ-си, то решила, что смогу оставить пистолет в участке и завтра. А сейчас нужно мчаться в лавку, оттуда домой и кормить их чем-нибудь горячим...
— Сто раз говорил — носи с собой. Мало ли что?.. Привыкнешь — перестанешь замечать. Как я, — ворчливо заметил Джек Пински и, отогнув полу пиджака, показал уютно примостившийся там большой пистолет.
— Джек, дорогой! Я занимаюсь эмигрантскими разборками на уровне сплетен, мелких скандалов и примитивного незнания ими наших законов. Я не могу являться к ним обвешанная оружием! Им достаточно того, что я служу в полиции. Это для них и без пистолета очень сильнодействующий фактор. Достаточно вспомнить, откуда они приехали. У нас с тобой абсолютно разные задачи, пойми ты это! Я моим клиентам должна помочь здесь выжить, а ты своим — наоборот...
... Вечер прошел довольно симпатично. Без ложной скромности могу сообщить, что очень много и хорошо говорили обо мне — дескать, если бы не Мартын, он же Кыся, еще неизвестно, чем все это могло кончиться.
Я трескал тортик, запивал молоком, а для Джека и мистера Могилевского делал вид, что ни хрена не понимаю, о чем идет речь.
Потом оказалось, что мистер Могилевский, кроме большой соленой рыбины (не мог принести сырую, пижон старый, горнолыжник чертов!..), приволок в подарок Тимуру одну замечательную книгу.
Рут с интересом повертела ее в руках, прочитала вслух:
— Лейланд Грегори, Дэниель Батлер и Алан Рэй... «Самые глупые преступники в Америке». Издательство «Ратледж-Хилл пресс». А-а-а... Я слышала об этой книге! Эти ребята несколько месяцев интервьюировали полицию разных городов и собрали огромную коллекцию идиотизмов...
— В прошлом году Батлер заезжал к нам, — негромко поведал Джек Пински. — Он часа два мурыжил меня, расспрашивал про всякие смешные случаи. Я думал, он собирается сочинять сценарий комедии. Я сказал ему, что людей, а особенно детей, калечат фильмы, где все преступники показаны потрясающими интеллектуалами и изощренными гениями. Все это «липа», сказал я ему. В них нет ничего романтического и незаурядного — болван на болване. Вроде вашего сегодняшнего недоноска с ножичком...
— Абсолютно точно! Святые слова, — сказал мистер Могилевский. — Я помню, когда я еще чалился в Союзе...
— Что-о в Союзе?.. — переспросила Рут.
— Сидел, — тут же охотно объяснил Тимур и с интересом спросил мистера Могилевского: — А по какой, дядя Боря?
— Сто пятьдесят третья, часть первая и часть вторая, — тут же без запинки ответил мистер Могилевский. — Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество. Тогда за это сидели в тюрьме, а сейчас — в Кремле и в Думе.
И рассказал несколько смешных тюремно-лагерных историй. Рассказчик он был превосходный, и все очень даже хихикали.
225 
