222 
Машин около полицейского тира стояло великое множество. Там были и черно-белые со всякими примочками на крыше и словами на дверцах с гербом Нью-Йорка. Было полно машин — снаружи частных, а внутри — целиком полицейских. Были машины и вроде нашего «плимута». Они принадлежали полицейским, которым служебный автомобиль не положен.
Все это мне, конечно, объяснил Тимур, когда мы отыскали наш старенький «плимут». Тим своим ключом открыл его, мы залезли внутрь, и Тимур стал показывать мне, что даже в их собственной машине есть сирена, рация, телефон и полицейская мигалка на магнитной подушке. Вот она — под сиденьем валяется. Опускаешь стекло, ставишь такой фонарь на крышу, врубаешь сирену, и частная машина в секунду становится полицейским автомобилем!
Я не могу сказать, что мне все это было жутко интересно, но я и виду не подал. Я понимал, что Тимур хвастает не машиной, а матерью — Рут Истлейк.
Через полчаса, когда мы уже основательно продрогли, слава Богу, пришла Рут и завела мотор, от которого спустя минуту внутрь машины потекло спасительное тепло.
Наверное, я все-таки не доспал, потому как не проявил никакого любопытства и интереса к нашей дальнейшей поездке по Квинсу.
Я улегся на широченном заднем сиденье «плимута» и, подремывая, думал обо всякой всячине. А потом и вовсе заснул.
Открыл глаза — стоим неподалеку от нашего дома у русского продуктового магазина на Девяносто девятой стрит. То, что магазин русский, я знаю точно. Там все по-русски написано. Я хоть и не умею читать, но знаю русские буквы, которых нет в других языках.
Жду Тимура и Рут. Вижу их сквозь стекло машины и витрину магазина. Чего-то покупают там, с кем-то болтают...
А у входа в магазин стоит такой долговязый парень и пристально разглядывает сквозь витрину чего-то там внутри магазина. Иногда косится на нашу машину.
Стоит себе и хрен с ним, думаю. Может, жену ждет или старенькую маму. Хотя мог бы, раздолбай, зайти в магазин и помочь женщине...
Тут на улицу вываливаются Рут и Тимурчик. У Рут сумка через плечо, в руках два бумажных пакета полнехоньких, у Тимура — один. Тоже огромный, бумажный. И оттуда разная зеленуха торчит — лук, цветная капуста, петрушка — все, что я не ем.
Я смотрю, в Нью-Йорке все в бумажные пакеты пихается. Никаких пластиковых сумок, как в Германии. Мужики даже пиво на улицах лакают из банок, засунутых в бумажные пакеты!..
Гляжу, этот Долговязый у магазина уже внутрь не смотрит, а искоса наблюдает, как Рут и Тимур открывают багажник. Крышка багажника поднимается, и я перестаю их видеть.
Значит, ситуация такая: Рут и Тимур, видимо, укладывают пакеты в багажник, Долговязый стоит через тротуар у витрины и давит косяка на моих, а я наблюдаю за этим типом, и шерсть у меня сама собой на загривке встает дыбом. И меня начинает мелко трясти от ярости и нервного напряжения. Хотя, заметьте, пока что ничего не произошло. И неизвестно — произойдет ли...
Затем захлопывается крышка багажника, мой обзор увеличивается, я вижу, как Рут и Тимур с разных сторон идут к дверцам нашего «плимута», одновременно распахивают их и садятся в машину. Тимур успевает захлопнуть свою дверь, а Рут слегка завозилась, доставая ключ от машины...
Долговязый оглядывается по сторонам, делает два быстрых шага к нашей машине, и дальше все происходит точно так же, как в хреновом американском телевизионном сериале. Я и в России, и в Германии пересмотрел их по телику жуткое количество!..
Воспользовавшись открытой дверцей со стороны Рут, Долговязый сует голову в машину, своим тощим вонючим телом мешает Рут захлопнуть дверцу и, будто обнимая ее за плечи, буквально в полуметре от моего носа, приставляет ей к шее, чуть ниже затылка, узкий и длинный нож. И, улыбаясь, негромко говорит:
— Только пикни, сучка черножопая... Сумку давай!..
Это поразительно, но наши действия с Рут совпали до мельчайшей доли секунды!!! Только у нее они были осознанные, а у меня — инстинктивные...
Уже на последнем его слове «...давай!» я прыгнул вперед и вверх и моментально прокусил Долговязому кисть руки, в которой был нож. Прокусил до кости — под клыками почувствовал!.. Когтями передних лап я постарался разорвать ему запястье, а задними располосовал и рукав, и руку до самого локтя...
Нож у него выпал сразу же, как только мои клыки вошли в его пальцы, да верхними клыками я еще рванул посильнее и, наверное, что-то там у него совсем разорвал, потому что этот засранец обгадил нам своей кровищей чуть не полмашины!
222 
