очень нудно 
35 
– Вы будете счастливы со мной, дорогая! – Майклз увлек ее за собой по извилистой дорожке, ведущей к реке. Голос его, однако, звучал столь угрожающе, словно на самом деле Майклз говорил: «Выходи за меня добром, а то худо будет!» – У меня есть роскошный дом в центре города, и еще один – на берегу моря, там вы будете окружены толпой слуг, готовых исполнить малейший ваш каприз. Я часто путешествую, так что скучать вам не придется – со мной вы повидаете весь мир. Чего вам еще надо, дитя мое?
Страх странным образом придал Эсме смелости.
– Вы любите меня, мистер Майклз? – напрямую спросила она.
– Я прошу вас стать моей женой. Разве это не ответ на ваш вопрос?
– Но вы почти не знаете меня, сэр! Вдруг я на самом деле еще ужаснее, чем то, что про меня рассказывают, и буду изменять вам направо и налево?
Майклз резко повернулся к ней, лицо его застыло. В этот момент он был отвратителен Эсме как никогда.
– Вы не посмеете мне изменять, будьте уверены: уж я об этом позабочусь! – Он схватил Эсме за плечи и начал яростно трясти, от чего она на время утратила дар речи. Таким Майклза она еще не видела. В этот момент перед ней был уже не холодный, расчетливый торговец, а маньяк, ради осуществления своей идеи не остановившийся бы ни перед чем. – У вас нет выбора, крошка! – Майклз говорил шепотом, но этот шепот был пострашнее любого крика. – Вы выйдете за меня и будете принадлежать только мне. Будьте уверены, я заставлю вас любить меня, желать меня!
Наклонившись к Эсме, Майклз дышал прямо в лицо, и от этого ей становилось дурно. Руки его держали ее словно тиски. Эсме даже показалось, что еще немного – и Майклз сломает ей кости.
Шок, очевидно, отразился на ее лице, и это заставило Майклза прийти в себя. Отпустив ее, он стал молча смотреть на реку. Пару минут стояла полная тишина, нарушаемая только доносившимися с рынка, устроенного прямо на пристани, голосами торговцев-сиамцев, нахваливающих свой товар. Эсме чувствовала, что с каждой минутой этого молчания ее страх растет все сильнее.
– Простите меня, – проговорил Майклз, – я, кажется, чересчур погорячился. – Он вдруг снова превратился в вежливого, предупредительного джентльмена. – Но это все от любви, дитя мое! Вероятно, мысль о том, что вы скоро станете моей, вскружила мне голову…
Эсме молчала. Объяснение Майклза ее нисколько не убедило.
– Я уверен, что мы поладим, вот увидите…
Эсме замотала головой:
– Нет, мистер Майклз, никогда! И я не выйду за вас замуж, что бы там ни обещал вам мой отец, не выйду! Никогда!
– Но почему?
Взгляд Майклза, казалось, проникал ей в самую душу, и Эсме снова стало не по себе.
Как бы ей ответить этому надоедливому типу, чтобы он наконец отстал? Сказать, что она не любит его? Но она и так уже раз десять повторила это. На Майклза, похоже, ее слова действуют еще меньше, чем на отца.
– Потому что не хочу, – в отчаянии проговорила она.
Взгляд Майклза впился в нее еще сильнее.
– Выйдешь как миленькая! Я тебя заставлю! – прошипел он сквозь зубы.
Взяв Эсме под руку, он повел ее обратно в дом. Девушка пыталась вырваться, но Майклз держал ее с силой, которой трудно было ожидать от не очень молодого человека, большую часть жизни проведшего в конторе.
В конце концов, Эсме решила предпринять новую попытку урезонить своего зарвавшегося кавалера:
– Не думаю, что вы будете счастливы, мистер Майклз. Женившись на мне, вы наверняка очень скоро об этом пожалеете!
– А я уверен, что нет, – с железной непреклонностью отрезал Майклз. – Как и в том, что и вы не пожалеете об этом браке. Готов поклясться, что буду заботиться о вас как о королеве. Вскоре вы вообще забудете о том, как поначалу не хотели выходить за меня.
Эсме замолчала, поняв, что Майклза, кажется, не способно остановить ничто на свете. Но как она может выйти замуж за человека, чье общество не в силах вытерпеть и пары минут? Майклз пугал ее. Эсме боялась, что если все-таки выйдет за пего замуж, то совершит нечто ужасное – убьет Майклза, убьет себя или сделает еще что-нибудь в этом роде.
Сейчас, когда они шли к дому, мистер Майклз снова прекратился в саму вежливость, но Эсме не обращала на это внимания, как не замечала ничего вокруг – ни криков экзотических птиц, обычно столь забавлявших ее, ни шелеста листьев пышных пальм над головой.
Представ перед отцом, Эсме почувствовала, что не в силах сейчас не то что разговаривать, но даже смотреть на него – так глубоко было ее отчаяние. На все вопросы Джеймса отвечал в основном гость. Поняв из реплик отца, что тот непреклонен в своем решении, и утратив последнюю надежду, Эсме и вовсе потеряла дар речи. Отец же принял ее молчание за знак согласия и, когда Майклз ушел, велел ей идти в свою комнату. Впрочем, в этот момент она и сама была рада остаться наедине со своими невеселыми мыслями.
35 
