очень нудно 
70 
Только бы добраться до Англии! По прибытии он щедро расплатится с ними, а они, неделю славно погуляв в Плимуте, найдут корабль, плывущий на запад, если только их насильно не завербуют на королевский флот.
Туман слегка рассеялся, и можно было увидеть низко нависшие над морем свинцовые дождевые облака. Родни поговорил с матросом, стоявшим за штурвалом, велел ему взять на два румба влево и отошел в сторонку, чтобы разогреть заледеневшие мышцы, но тут услышал пронзительный крик дозорного с грот-мачты:
— Вижу парус… два паруса, сэр! Это… это испанцы!
Впрочем, в сообщении дозорного уже не было необходимости. Туман быстро рассеивался, и Родни в тот же момент сам увидел корабли. Они находились на расстоянии не более пяти миль и быстро приближались. Это были галионы такой же величины, как «Святая Перпетуя», если не больше. Родни понял, что испанцы держат курс на Канары, скорее всего, это были торговые суда, возвращавшиеся в Гавану.
Родни быстро рассчитал, что в этом случае они идут порожняком и не представляют интереса с точки зрения добычи. Но они принадлежали испанцам, и этого было достаточно, чтобы подбородок его грозно выдвинулся вперед, а губы решительно сжались.
— Испанцы, сэр! Испанцы! — с горящими глазами повторял стоявший рядом Гэдстон, едва не приплясывая от волнения.
— Да, я вижу, мастер Гэдстон. Приготовиться к бою.
Он мог и не говорить этого — матросы уже со смехом и шутками выкатывали пушки. Клочья тумана низко пролетали над морем, отчего корабли то исчезали из поля зрения, то снова появлялись. В один такой момент отчетливой видимости Родни заметил, что ближайший к ним галион, пребывая в счастливом неведении, дружески салютует им вымпелом, и порадовался, что «Святая Перпетуя» идет без флага. Он решил, что поднимет красный крест святого Георгия в самый последний момент и окончательно развеет сомнения испанцев в том, какому государству принадлежит корабль.
— Полный вперед, мастер Гэдстон, — резко скомандовал он.
— Есть, сэр! — весело ответил тот, словно получил от своего капитана не приказ, а кошелек с золотом.
Родни умышленно взял Гэдстона на борт «Святой Перпетуи», чувствуя, что лучше, чем Барлоу, сумеет сдерживать его порывы. Теперь он только порадовался энтузиазму молодого человека. По мнению Гэдстона, иметь дело с испанцами можно было только одним способом — атаковать их, невзирая на риск, как бы ни были малы шансы на успех.
Даже не оглядываясь и не окликая дозорного, Родни знал, что «Морской ястреб» еще не показался на горизонте. Барлоу делал остановку, чтобы произвести мелкий ремонт, и хотя вскоре должен был нагнать их, ждать его не имело смысла. Если они собирались схватиться с испанцами, это следовало сделать сейчас или никогда.
Родни быстро стал прикидывать в уме план сражения, которое неминуемо приближалось. Ветер благоприятствовал «Святой Перпетуе», галионам же приходилась двигаться против ветра. Родни уже видел первый из кораблей сбоку и понимал, что недооценил его размеры. Галион был намного больше «Святой Перпетуи», значит, и пушки на нем были более мощными и дальнобойными. Тоннаж второго из кораблей казался примерно таким же.
По обычаю испанцев, галионы держались настолько близко друг к другу, насколько представлялось возможным. Родни решил, что проскочит между ними, и отдал команду:
— Всех к орудиям, мастер Гэдстон. Огонь открывать только по приказу.
Матросы у пушек слышали его и поняли, что он задумал. Они, как и Родни, знали, что преждевременный залп может испортить все дело.
Родни вызвал на палубу матросов, вооруженных аркебузами и луками. Они прибежали в тот момент, когда «Святая Перпетуя» снова вошла в облако тумана. Родни приказал им спрятаться за фальшбортом и не показываться до решающего мгновения.
Спустя несколько секунд они вышли из тумана, и Родни хорошенько разглядел галион. На нем была четырех этажная рубка, придававшая кораблю оригинальный и внушительный вид. Как большинство испанских кораблей, в длину галион был почти таким же, как в ширину, с покрытой сетью средней палубой, чтобы предотвратить абордаж. Реши Родни захватить испанский корабль, это послужило бы серьезным препятствием, но он понимал, что у него нет никаких шансов, поскольку кораблей два.
Единственное, что он мог сделать во славу Англии, — это потопить их или разрушить настолько, чтобы они затонули сами при первом же шторме. В непогоду галионы плохо слушались руля и делались почти беспомощными при встречном ветре. Но Родни прекрасно понимал опасность, какую представляли на близком расстоянии их пушки.
70 
