82 
В зале Карину встретил дворецкий. Он провел ее по длинным коридорам и распахнул дверь в красивую комнату, выходящую окнами в сад. Комната, залитая солнечным светом и обставленная великолепной мебелью, отражалась в огромных чиппендейлских зеркалах, украшавших стены.
Карина вошла и застыла, пораженная игрой света. Вдруг ее сердце замерло. Она увидела графа. Он сидел за письменным столом в глубине комнаты и что-то писал.
При появлении Карины граф встал.
Он выглядел великолепно в приталенном бархатном смокинге и расшитом жилете. Рубашка с жабо и галстук, украшенный булавкой с огромной черной жемчужиной, обрамленной бриллиантами, довершали его вечерний туалет.
— Подойдите сюда, Карина, — сказал он.
Она подошла и увидела на столе письмо, которое оставила для него в Лондоне.
— Я бы хотел, чтобы вы кое-что объяснили. В постскриптуме вы написали: «Я хочу, чтобы вы были счастливы, милорд». Почему вы этого хотите, Карина?
Карина взглянула на письмо, и вдруг все поплыло у нее перед глазами. Во рту стало сухо. Казалось, она не сможет вымолвить ни единого слова. Ее бил озноб, потому что граф стоял так близко и голос его звучал так ласково.
— Итак, — сказал он, не дождавшись ответа, — вы не можете это объяснить? Тогда, может быть, вы скажете, почему вы убежали?
И снова Карина не нашлась что ответить. Подождав немного, граф сказал более требовательным тоном:
— Я хочу знать, Карина.
— Я думала… так будет лучше, — еле слышно произнесла она.
— Кому лучше? Вам или мне? — спросил граф. — И что значит — лучше?
Карина молчала. Она стояла, наклонив голову, чтобы он не смог видеть ее лица.
— Я хочу знать правду, Карина. Когда-то вы обещали, что всегда будете со мной откровенны и что между нами не будет тайн. Это было частью нашего уговора, не так ли? Я задаю вам простой вопрос: почему вы убежали?
Она сплела дрожащие пальцы рук, стараясь не смотреть на графа.
— Посмотрите на меня, Карина! — приказал он. — Отвечайте! Я жду.
Она не могла ни пошевелиться, ни поднять глаза.
— Отвечайте! — настаивал он.
Неожиданно для нее слова сами стали складываться в фразы, торопливо срываясь с ее губ.
— Ваше Сиятельство хочет знать правду. Хорошо, я вам скажу. Когда вы женились на мне… между нами был уговор… и я пообещала быть покорной и послушной женой. Как вы успели заметить, я не была… покорной. Я попадала в разные истории, давала повод для кривотолков. Я не хотела этого… но так уж получалось. Я эту вторую часть уговора нарушила… Я еще и непослушная… — Она замолчала. Собравшись с духом воскликнула: — Вы хотели знать правду. А теперь… я должна уехать. Неужели вы не понимаете?
Она повернулась и хотела выбежать из комнаты, но граф схватил ее за руку.
— Может, объясните, почему же вы непослушная?
Она подняла на него глаза, полные слез. Губы ее дрожали.
— Вы действительно хотите, чтобы я вам ответила? — спросила она срывающимся голосом, потому что его вопрос причинил ей боль. — Потому что… я люблю вас… потому что… я не могу вас… не любить. Отпустите меня!
Она попыталась сбросить его руку. Ей это удалось, но граф тут же обнял ее и прижал к себе так крепко, что ей стало тяжело дышать.
— Ты любишь меня? — воскликнул он, и его голос она не узнала. — О моя дорогая, почему ты молчала до сих пор?
Он поцеловал ее нежно и страстно. У Карины закружилась голова. Ее охватило такое чувство, которого она раньше никогда не испытывала. Внутри ее разгоралось пламя. Казалось, ее пронизывают солнечные лучи, а вокруг веселым щебетом заливаются птицы.
— Ты меня любишь, — повторял граф. — Ты меня любишь, моя глупышка, моя неисправимая и непослушная жена.
Он опять целовал ее, но на этот раз поцелуй был требовательный, испепеляющий. Она поняла, что ее сердце ждало этой минуты всю жизнь. А душа просто пела и стремилась ускользнуть через ее распахнутые уста к его устам, зовущим и властным.
Граф взглянул на ее пылающие щеки, приоткрытые губы, сияющие глаза.
— Какая ты красивая, — сказал он. — Невероятно красивая. Неужели ты могла хоть на мгновение подумать, что я тебя отпущу?
— Я думала… вы любите… — прошептала Карина.
— Я тебя люблю! И никого, кроме тебя! — прервал ее граф. — В моей жизни есть только ты. Неужели ты не понимаешь, Карина, что я полюбил тебя с той минуты, как обвенчался с тобой? С той самой ночи, когда я вошел в твою спальню, собираясь… — какой же я был дурак!.. — настоять на своих супружеских правах. Но я пришел к тебе, потому что хотел тебя, потому что любил тебя, хотя тогда я даже сам себе в этом не мог признаться. А когда ты прогнала меня, подумал, что я тебе отвратителен, и понял, что нужно было сначала завоевать твое сердце и только потом назвать тебя своей женой…
82 
