98 
– Вот они, женщины, – злорадно перебил ее Рочестер. – Испугалась за лорда Хэмпдена? Ему тоже придется не сладко, если выяснится, что он в сговоре со своим приятелем.
– Лорд Хэмпден тут ни при чем, – как можно небрежнее возразила Анабелла.
– Неужели? Он твой любовник и друг предателя.
– Не понимаю, какое отношение к этому делу может иметь лорд Хэмпден? – удивленно вмешался Бекингем.
– Такое. Она выступала под псевдонимом своего отца, и почему-то ею заинтересовался единственный приятель графа. Не пахнет ли тут сговором?
– Лорд Хэмпден не имеет к этому никакого отношения, – возмутилась Анабелла. – Вы просто мстите ему за стычку в «Голубом колоколе».
– Что там произошло? – оживился Карл.
– Милорд начал дебоширить в пьяном виде, и лорд Хэмпден поставил его на место.
Король замаскировал свой смех нарочитым кашлем, что еще больше взбесило Рочестера, проворчавшего:
– Одно к другому не относится. А Хэмпден, я вам докажу…
– Хватит, – взмахнул рукой король. – Мадам Мейнард, мы благодарны вам за предоставленные нам сведения государственной важности. Теперь же доверьте мне и моим советникам выяснение истины.
– Но…
– Вы сомневаетесь в справедливости Его Величества или его советников? – сурово спросил Бекингем.
– Нет, – выдавила из себя Анабелла.
Ей показалось, что глаза Бекингема победно сверкнули, однако она не могла понять, что могло послужить тому причиной.
– На сегодня достаточно, – с улыбкой объявил король. – Бекингем, завтра мы все обстоятельно обсудим. С Уолчестером надо срочно разобраться. Да и с Хэмпденом, конечно, тоже, если выяснится, что он участвовал в этом деле.
Анабелла была не в силах пошевельнуться. Господи, как ей остановить это безумие? Что она натворила?
– Я вас провожу, мадам Мейнард, – вкрадчиво сказал Бекингем. – А когда они вышли на лестницу, вполголоса произнес: – У меня есть к вам деловое предложение.
– Слушаю вас, ваша светлость, – она не могла прийти в себя от стремительности, с которой первоначальное недоверие короля к ее словам сменилось непоколебимой уверенностью в том, что граф и Колин виновны в государственной измене.
– Я никому не расскажу о том, что здесь случилось, если и вы дадите такое обещание.
– Но почему?
Его ленивая улыбка не скрывала жесткого взгляда.
– Вам, возможно, известно, что я обладаю большим влиянием на короля. От меня зависит, окажетесь ли вы участницей сговора, существование которого навязывал нам болтун Рочестер, или ваше имя вообще не будет нигде упоминаться. А это немаловажно для вашей безопасности.
– Что же от меня требуется?
– Никому не говорите о стихотворении, особенно лорду Хэмпдену. Я не сомневаюсь в его невиновности. Рочестер по злобе может многое наговорить, но это не значит, что к нему будут прислушиваться.
Напряжение в груди Анабеллы немного ослабло.
– Тем не менее, он друг лорда Уолчестера, и я не хочу, чтобы он осложнил свою жизнь неверной интерпретацией записки. Пусть он лучше о ней не знает.
Сердце бешено забилось, когда до нее дошел смысл последних слов. Выходит, Бекингему неважно, что содержится в записке. Он просто ненавидит Уолчестера и хочет с ним расправиться…
Анабелла почувствовала себя виновницей в происходящем безумии.
Одно дело обвинить предателя и совсем другое – быть свидетелем наказания человека, в виновности которого ты не уверен. Неужели она пошлет своего отца без вины на смерть или в тюрьму? Но ведь он же предатель, король в этом нисколько не сомневается! Самое важное не дать им обвинить действительно невиновного человека – Колина. Только ждать помощи от королевского двора она больше не будет.
– Вы хотите, чтобы свершилось правосудие? – прервал ее мучительные размышления Бекингем.
Анабелла заставила себя улыбнуться:
– Я жажду правосудия, герцог.
21
Не действует по принужденью
милость;
Как теплый дождь, она спадает
с неба
На землю и вдвойне благословенна:
Тем, кто дает и кто берет ее.
«Сто тысяч чертей, где же Анабелла?» – в который уже раз подумал Колин, направляя коня к своему городскому дому. Он разыскивал ее всю ночь: побывал в «Голубом колоколе», у нее дома, у Афры, даже у Ривертона, но ее нигде не было. Ривертон и Чэрити сказали, что видели ее в театре, но, когда он туда приехал, она уже ушла.
98 
