очень нудно 
45 
К утру у генерала почти прекратились боли. Явно понизился жар, и впервые за последние двое суток он почувствовал себя немного лучше. Он даже выпил кофе, приготовленный ему Гербертом Квидде, и съел маленький кусочек ветчины.
Незаметно и бесшумно в бункере появился Дитрих Эберт — лейтенант в вязаной шапочке и крестьянской куртке из грубого солдатского сукна. Он поклонился генералу, присел перед ним на корточки и вынул из внутреннего кармана куртки старую фотографию.
— Взгляните, господин генерал, — сказал он. — Вам это может показаться интересным.
Фон Мальдер вынул из верхнего кармана френча очки, надел их и вгляделся в фотографию. На фоне дома фон Бризенов, около открытого «мерседеса-кабриолета», стоял невысокий плотный человек лет шестидесяти. На нем были брюки-гольф, клетчатые чулки и грубые альпийские башмаки. На голове маленькая тирольская шляпа с короткими полями. На заднем сиденье «мерседеса», под белым зонтом с оборочками, пожилая дама в светлом костюме. Вдалеке, на ступенях, ведущих к центральной двери усадьбы, стоял высокий человек в пиджачной паре, жилете и кепке.
— Боже мой! Это же фон Бризены! — удивленно сказал Отто фон Мальдер. — Откуда это у вас, Дитрих?
Лейтенант не поспешил с ответом. Он указал пальцем на высокого человека в кепке, стоящего на втором плане, и спросил:
— А это кто, господин генерал?
— Бог мой, Дитрих... Это же и есть Аксман! Зигфрид Аксман — управляющий имением фон Бризенов. Он жив?
— Жив, господин генерал. Фон Бризены успели эвакуироваться, а он был оставлен здесь.
— Каким образом к вам попала фотография? — поинтересовался генерал.
— Она лежала на столе господина Аксмана. Я подумал, что вам будет любопытно взглянуть на нее.
— И вы захватили ее, чтобы выяснить, действительно ли я знаю фон Бризенов? — улыбнулся генерал. — Ах, мой юный недоверчивый друг, как я вам завидую!.. Неужели вы так свято убеждены в том, что мы отсюда выберемся и кому-нибудь потом понадобятся ваши отчеты?
— А я, например, в восхищении от того, что лейтенант Эберт ни на секунду не забывает о своих служебных обязанностях, господин генерал, — мягко улыбнулся Квидде и с трудом подавил желание разбить физиономию этому наглому абверовскому щенку в вязаной шапочке. — Как я понял, фотография была украдена у Аксмана для примитивной проверки. Не так ли, Эберт?
Лейтенант уловил в голосе Квидде опасные звенящие интонации и встал. Он слишком хорошо знал гауптмана Герберта Квидде.
— Никак нет, господин генерал, — холодно проговорил лейтенант, краем глаза следя за каждым движением Квидде. — Я ни на секунду не сомневался в вашем знакомстве с семейством фон Бризен. Но я хотел быть уверенным, что человек, с которым я разговаривал два часа тому назад, действительно Зигфрид Аксман.
— Ну что ж, это очень разумно, — согласился генерал.
— Кстати, господин генерал... Вы хотели вспомнить настоящее имя Зигфрида Аксмана. Его зовут Збигнев Дмоховский.
Генерал спрятал очки в карман и отложил фотографию в сторону. Припоминая, он поднял глаза на земляной накат бункера и расслабленно проговорил:
— Да, да, конечно... Дмоховский. Я только не знал, что он Збигнев. Господи, как давно все это было!.. Как давно... Почему же Бризены не забрали его с собой? Он прослужил им более двадцати лет.
— Они, как сказал Аксман, надеялись, что их эвакуация временна. И рассчитывали, что Аксману удастся сохранить дом до их возвращения, — четко доложил лейтенант Эберт.
— Чем он занят сейчас? — вскользь спросил Квидде.
— Его взяли в русский госпиталь переводчиком. Так что он может достать медикаменты... Он обещал приготовить все ко второй половине дня.
— Как в сказке! Превосходно, — улыбнулся Квидде и вышел из бункера.
Он вдохнул свежий утренний воздух с неуловимым весенним привкусом и ароматом, потянулся до хруста в суставах и, закинув голову, долго смотрел в голые, безлистные кроны деревьев, которые, казалось, были нарисованы черной китайской тушью на сером бумажном фоне. Только одна мысль металась у него в голове, не находя выхода: «Что делать? Что делать? Что делать?..»
От напряжения ему показалось, что китайский рисунок с четкими черными изломанными линиями стал оживать. Но было безветренно, и Квидде понял, что это обычное легкое головокружение. Он прикрыл глаза и опустил голову. Когда разомкнул веки, перед ним стоял верзила, не расстававшийся со снайперским карабином, и вопросительно смотрел на него.
45 
