38 
Дом маркиза был еще не обставлен полностью, но на его устройство уже ушла астрономическая сумма.
На Гильду роскошь вестибюля произвела сильное впечатление. Она не в силах была оторваться от этой красоты и, прежде чем подняться по резной позолоченной лестнице, остановилась на несколько секунд полюбоваться колоннадой из розового мрамора и целой галереей статуй, каждая из которых стояла в отдельной подсвеченной нише.
Затем Гильда поднялась наверх, чтобы оставить там свою пелерину, и вернулась в вестибюль, где ее ждала леди Ниланд. Та сразу же схватила свою крестницу за руку и спросила:
— Где мы находимся, дорогая?
— Это сюрприз, — отозвалась Гильда. — Сейчас вы встретитесь с хозяином дома и должны будете угадать, кто он.
Через несколько секунд к ним присоединился маркиз и провел обеих дам в огромную гостиную, залитую светом трех хрустальных люстр.
— Я узнала вас, милорд — воскликнула леди Ниланд при первых же словах его приветствия. — Так значит, вы и есть хозяин дома?
— Да, — отозвался маркиз. — Позвольте мне приветствовать вас как почетную гостью вечера, устроенного в вашу честь!
— Ах, как чудесно! — взволнованно воскликнула леди Ниланд. — Не могу в это поверить! Позвольте поблагодарить вас за щедрость и доброту!
В ее голосе звучало столько волнения и неподдельного счастья, что Гильда с маркизом не смогли удержать довольных улыбок.
Маркиз предложил леди Ниланд руку и принялся представлять ей гостей. Гильда заметила, что почти все они действительно были близкими друзьями ее крестной.
«Он обо всем позаботился», — сказала себе Гильда, вспомнив, что ничем не смогла помочь маркизу в устройстве праздника.
Но она тут же успокоила себя тем, что по крайней мере сделала все возможное, чтобы они с леди Ниланд выглядели безупречно. Как бы предвзято ни относился к ней маркиз, он не смог бы отыскать в ее внешности ни одного изъяна.
В этот день Гильда пригласила парикмахера, и у него было достаточно времени, чтобы уложить волосы леди Ниланд по последней моде, а затем увенчать голову чудесной диадемой.
Волосы самой Гильды были украшены живыми камелиями, так же, как и специально сделанная бутоньерка на платье.
Это платье было таким дорогим, что Гильда чувствовала себя виноватой перед сестрой за то, что надевает его.
Однако, когда она описала свой наряд леди Ниланд, та пришла в неописуемый восторг и, воскликнула:
— О, я так рада, что ты надела его сегодня!
Когда я покупала его тебе, то думала, оно просто создано для тебя, но потом мне показалось, что тебе оно пришлось не по вкусу.
— Вы ошибались, — быстро сказала Гильда. — По-моему, оно просто бесподобно! В этом платье я чувствую себя сказочной принцессой!
Леди Ниланд улыбнулась:
— Будем надеяться, что на сегодняшнем приеме ты встретишь сказочного принца, который скажет тебе, что ты настоящая красавица!
Гильда ничего не ответила.
Она подумала о том, что, раз вечер устроен в честь леди Ниланд, туда будут приглашены гости достаточно почтенного возраста, так что в отличие от недавнего бала никто не станет осыпать ее комплиментами.
Поэтому она была удивлена, когда увидела среди гостей нескольких молодых мужчин, которые сразу стали соперничать за возможность завладеть ее вниманием.
Внезапно Гильда поймала себя на том, что совсем не слушает своих поклонников, так как ее взгляд и внимание прикованы исключительно к маркизу.
А маркиз сидел рядом с леди Ниланд и ухаживал за ней, чтобы она чувствовала себя королевой бала. Он подавал ей шампанское, представлял вновь прибывших и не забывал сообщать каждому, что вечер дается именно в честь ее светлости.
«Как он добр!»— думала Гильда.
Она спрашивала себя, является ли чуткость по отношению к людям качеством характера маркиза или же эта черта появилась в нем лишь благодаря каким-то внешним обстоятельствам?
Гильда сидела довольно далеко от маркиза и леди Ниланд, и тем не менее ей было хорошо видно, как он внимательно относится к крестной. Его не затрудняло объяснять леди Ниланд, какие блюда стоят на столе, что следует попробовать, что происходит в зале… Он не забывал передавать слепой даме необходимый прибор или тарелку, если у нее возникали какие-либо затруднения.
«Он добрый», — сказала себе Гильда, прекрасно понимая, что мало кто из мужчин подобного положения захотел бы взять на себя заботу о слепой женщине.
38 
