123 
– Но я должен.
В ее влажных глазах засветилось упрямство.
– Я тебя просто не отпущу, Алек.
– Я не собираюсь уезжать в ближайшие несколько дней.
– Если ты соберешься уехать, я устрою жуткую сцену.
– Сколько угодно, если простишь меня после возвращения.
– Я прощаю тебя прямо сейчас, – прошептала Мира.
Его губы неторопливо нашли ее рот, руки блуждали по телу, находя новые и новые отзывчивые местечки.
* * *
Мира всегда думала, что после свадьбы она будет лучше знать и понимать мужа. Жизнь супругов в ее представлении всегда была связана с открытостью отношений и взаимопониманием. Но вскоре она почувствовала, что Алек был намного сложнее, чем она предполагала. Она никогда не знала, как поведет себя Алек с ней в эту ночь – как нежный любовник или похотливый выдумщик, игривый проказник или коварный соблазнитель, от которого ее телу не удастся скрыть ни одного секрета.
Большую часть времени они проводили вдвоем; он без конца баловал ее, дарил драгоценности, шелка; он будил еще до рассвета и читал стихи или шептал на ухо свои необычные желания. Иногда он поощрял ее желание прокатиться на нем верхом и возился с ней, как с непотребной девкой, а Мира дразнила его, сверкая голыми бедрами, задрав юбку, будто переходила вброд бурный ручей.
Однажды вечером, когда Мира принимала теплую ванну, она ощутила прикосновение его ищущих рук.
– Осторожно! В прошлый раз ты чуть не утопил меня, – игриво отбивалась Мира от Алека.
Вместо ответа он опустил руки в воду и дотронулся до сосков. Через пять минут такой игры она запрокинула голову и, неровно дыша, стала повторять его имя. Он продолжал ласки, целовал ее в шею, грудь, видя, что от удовольствия она закрыла глаза и наслаждалась его прикосновениями и теми чувствами, которые они вызывали.
Мира была прилежной ученицей, овладевая вершинами любовной науки. Она умела наслаждаться и получить удовольствие от занятий любовью. Алек всегда бывал разным: иногда страстный и нежный, а иногда шаловливый, но он никогда не был эгоистом в постели. Постепенно, шаг за шагом, он сокрушал страхи и предубеждения Миры, убеждая ее, что любовный акт – это один из способов выражения чувств и ему надо учиться как искусству.
В присутствии посторонних Мира умело играла роль дамы высшего света – сдержанной, образованной, во всем прислушивающейся к словам мужа. Но стоило им остаться вдвоем, она становилась естественной и открытой, не скрывающей своих чувств. Они часто спорили о политике и государственных делах, в которые обычно не принято посвящать женщин. Как-то они заговорили о росте преступности в Лондоне.
Эта тема обсуждалась в парламенте, но, кроме того, у каждого из них были свои причины интересоваться этим вопросом.
– Ты читал сегодняшнюю статью в «Тайме» о кораблях? – спросила Мира за послеобеденной игрой в карты. Вечерние тени лежали в углах комнат, стол освещался канделябром.
– Нет, не читал.
– Это правда, что пятьсот заключенных содержатся на десяти кораблях на Темзе?
– Да, в обычных тюрьмах уже не хватает места.
– В статье говорится, что на ночь трюмы запирают. Как же эти люди дышат? Что будет, если там начнется эпидемия или возникнет пожар?
– Выживут только сильнейшие. Многие погибают там. – Алек потерял интерес к картам и положил их картинкой вниз на стол. – В большинстве случаев смерть для этих парней лучше, чем будущее. Все их занятия ограничиваются игрой в карты и драками. Те, кто покрепче, чистят реки, некоторые шьют униформу.
– А после освобождения? – задала вопрос Мира, взволнованная тем, что услышала.
– Ну, например, после такого ада, как Ньюгейт, вышедший из ее стен пытается отомстить системе и обществу, которые засадили его туда.
– Поэтому они объединяются в банды? Чтобы отомстить обществу?
Алек утвердительно покачал головой, и Мира с грустью подумала о Гийоме. Она молилась, чтобы после их расставания он не стал членом одной из таких групп. Хотя он за свою жизнь и совершил много преступлений, Мира все-таки надеялась, что у брата хватит ума и осторожности и он не зайдет слишком далеко.
– Ты что-то вспоминаешь? – заинтересованно спросил Алек.
– Ничего, – ответила она с наигранной легкостью, которую трудно было изобразить после таких размышлений.
Алек замолчал. «Когда же, – думал он, – она наконец поверит мне? Произойдет ли такое когда-нибудь?»
– Я скажу, чтобы нам принесли чаю, – сказала Мира, вставая из-за стола. Она задела платьем карты, и они полетели на пол, как осенние листья, подхваченные порывом ветра.
123 
