очень нудно 
61 
— Отпусти! — взмолился, наконец, Семен.
— Шалить не будешь? — заботливо спросил я, давая ногам друга коснуться земли.
— Не буду, — невнятно промычал Сема и сразу же перешел в наступление. — Ты что себе позволяешь? Как ты смеешь так ронять мой авторитет? Что обо мне люди подумают?
— Ты так был увлечен, что не смотрел по сторонам, — хмыкнул я.
— А мне и не надо смотреть по сторонам! — кипятился Сема. — Для того, чтобы смотреть по сторонам — есть ты!
— Вот именно! — многозначительно сказал я.
— Ну, что там еще случилось? — сбавил обороты Семен.
— Я определил двор, из которого вышла эта леди.
— Ну?
— А там дядя очень хмурого, но внушительного вида, прикидывал на глаз, подойдет ли по длине приличная дубинка. Причем, под длину он избрал явно твою спину.
— Ну и что? Ты-то для чего?
— Сема. Одно дело, когда на нас нападают грабители и иже с ними. Но совсем другое дело, когда ты охмуряешь чью-то жену или дочь. Согласись, будь ты хоть трижды благородным, но для людей ты становишься уже не тем очаровашкой, которому все прощают. Я считаю, что я нашел наилучший выход из положения.
— Ничего себе выход! — снова начал кипятиться Семен. — Тащить благородного эльфа под мышкой, как вещь какую-нибудь!
Сема не мог успокоиться до самой таверны. Бубня что-то о страшной мести, он зашел в помещение и резко остановился. Я чуть было не налетел на него.
— Чего стоим? Кого ждем? — задал я рекламный вопрос, заглядывая из-за плеча друга в помещение.
Ничего особенного. За столом в углу, над тарелкой с едой, дремлет какой-то поздний посетитель.
— Потому, что мы двое длинноухих идиота, — пробормотал Сема.
— Ты за себя говори, а за меня расписываться не надо! — с достоинством сказал я, подталкивая друга к лестнице. — У меня уши, хотя бы на ощупь, нормального размера.
— Надо было сразу догадаться! — выпалил Семен, едва мы вошли в его комнату. — Ну, ты-то ладно! У тебя ум уже давно в мышцы перешел…
— У меня в мышцы, а у тебя в мышцу! — парировал я. — Причем, в одну, конкретную. Сказать в какую?
— …Но я-то! Я должен был сразу сообразить! — не замечая моей реплики, ворчал Семен.
— Эй! Дружище! — начал сердиться я. — Ты давай понятнее излагай! Не забывай, что тут я еще нахожусь. Я мыслей, тем более их ход в твоей ушастой голове, читать не умею.
Я уселся на кровати Семена и с наслаждением вытянул усталые ноги. Семен остановился и гневно посмотрел на меня.
— Мы совершенно напрасно бродили по этому городку! Подумать только! Столько времени зря потратили, вместо того, чтобы заняться чем-нибудь другим!
— Это чем же? — ехидно прищурился я. — Бегом по пересеченной местности от оскорбленных в лучших чувствах парней, мужей и отцов местных красавиц? Заметь, я в темноте так хорошо, как ты, не могу видеть.
— Ну, ты тупишь! — сердито рявкнул Семен.
— Полог тишины набрось! — посоветовал я. — Нечего нашим соседям знать о наших просчетах. Кстати, о каких?
— Полог я набросил сразу, как только мы вошли. А просчет один, но серьезный.
— Ну?
— Гну! — Семен уселся на стул, поставив его против меня. — Мы искали твою девчонку в Туркорках, а ее тут уже давно нет.
— Почему нет? С чего это ты взял?
— Ты головой еще не разучился думать? — язвительно поинтересовался Сема. — Ты помнишь, куда она пошла из переулка?
До меня начало доходить.
— Он повернула направо, в сторону тракта.
— Именно!
— Но подожди! У нее же не было с собой коня, и сумка слишком мала для вещей.
— А наши сумки что? Очень велики? А про коня, откуда мне знать? Может он был в одном из дворов по дороге.
— Ты думаешь, что она ушла по дороге?
— Уверен.
— Значит, завтра двинемся за ней! — решительно сказал я.
— Куда?
— Что значит куда? За ней!
Семен тяжело вздохнул и извлек из сумки сложенный лист пергамента. Он аккуратно его развернул и, толкнув меня, чтобы я подвинулся, разложил его на своей кровати. Он щелкнул пальцами, заставляя огонек в лампе вспыхнуть ярче. Карта! И как я раньше не догадался, что она у него есть?
Что-то мурлыкая себе под нос, Сема начал водить пальцем по листу.
— Вот! Смотри это Туркорки. Вот дорога, по которой мы сюда прибыли. А вот дорога, которая из них выходит. Вот здесь она разделяется на три.
— А камня на этой развилке нет?
— Какого камня? — Семен недоуменно уставился на меня.
61 
