121 
– Ты все еще сердишься на меня? – спросила я, вызвав на его лице унылую улыбку.
У нас в этот день в связи с приближающимся Рождеством возник спор. Все началось с того, что Гейдж поинтересовался, что я хотела бы получить в подарок.
– Только никаких драгоценностей, – не задумываясь ответила я. – Ничего дорогого.
– Что тогда?
– Своди меня куда-нибудь поужинать, в какое-нибудь приятное местечко.
– Ладно. В Париже или в Лондоне?
– Я еще не готова куда-либо ехать с тобой.
Мои слова заставили его нахмуриться.
– Какая тебе разница, где спать со мной – здесь или в парижской гостинице?
– Разница есть: поездка прежде всего будет стоить уйму денег.
– Разве деньги имеют значение?
– Для меня имеют, – виновато отозвалась я. – Я понимаю, тебе никогда не приходилось задумываться о деньгах. А мне так вот постоянно. Поэтому я не могу допустить, чтобы ты так тратился на меня... это нарушит баланс. Неужели ты не понимаешь?
Раздражение Гейджа усиливалось.
– Давай говорить начистоту. Значит, если следовать твоей логике, если б мы оба имели деньги или оба их не имели, ты бы отправилась со мной куда угодно.
– Точно.
– Ну и глупо.
– Ты так говоришь, потому что ты богат.
– Значит, если бы ты встречалась с курьером из «Ю-пи-эс», он мог бы покупать тебе все, что угодно. А я не могу.
– Ну... да. – Я вкрадчиво улыбнулась ему. – Но я никогда бы не стала встречаться с курьером из «Ю-пи-эс». Их коричневые шорты меня не возбуждают.
Гейдж улыбнулся в ответ. Он испытующе смотрел на меня, словно бы что-то обдумывая и прикидывая в уме. Мне под этим взглядом стало неуютно – и у меня имелись на то причины. Я достаточно хорошо знала Гейджа и понимала, что если он чего-то хочет, то обязательно изыщет способ преодолеть все препятствия к достижению желаемого. То есть он не успокоится, пока не придумает, как оторвать мои рабоче-крестьянские ноги от американской земли.
– Если подумать, – сказала я, – то есть большой смысл в том, чтобы исключить роль денег из этих... этих...
– Отношений. Но ты на самом деле вовсе не исключаешь роль денег, а наоборот, ставишь ее во главу угла.
Я постаралась как можно более четко аргументировать свою позицию:
– Пойми меня, Гейдж, мы только-только начали встречаться. И я прошу тебя лишь об одном – не покупать мне непомерно дорогие подарки и не пытаться устроить мне дорогостоящую поездку. – Заметив выражение у него на лице, я неохотно добавила: – Пока.
Слово «пока» Гейджа, по-видимому, немного успокоило. Хотя в изгибе его губ затаилась мрачная задумчивость.
Сейчас, когда он легко сжимал мою руку, я заметила, что к нему вернулась обычная для него сдержанность.
– Нет, я не сержусь, – спокойно ответил он. – Тревисы любят решать сложные задачи.
Я не знала, отчего этот налет надменности, так раздражавший меня раньше, теперь стал в моих глазах таким привлекательным. Я улыбнулась.
– Не может быть такого, чтобы все всегда выходило только по-твоему, Гейдж.
Он поближе привлек меня к себе, слегка коснувшись ладонью моей груди. От его интимного шепота сердце мое застучало с новой силой.
– И все-таки сегодня ночью будет по-моему.
– Возможно, – ответила я, задышав чаще.
Его рука как-то беспокойно скользила вверх и вниз по моей спине, точно он раздумывал, не сорвать ли с меня платье прямо здесь.
– Скорее бы эта дурацкая вечеринка закончилась.
Я рассмеялась:
– Она еще не начиналась. – Я прикрыла глаза, почувствовав, как его губы двигаются по моей шее.
– Мы с тобой в лимузине устроим свою собственную вечеринку.
– А разве... – Он задел чувствительную точку, и у меня прервалось дыхание. – А разве мы едем не с Черчиллем и остальными?
– Нет, они едут отдельно. – Гейдж поднял голову, и я увидела яркий горячий блеск в его глазах. – Только ты и я, – вполголоса проговорил он. – За замечательным темным экраном. И с бутылкой холодного «Перье Жуэ».
Лимузины перед особняком выстроились в три ряда. Здание было выдающееся как по масштабу, так и по стилю и напоминало скорее какое-то общественное заведение, нежели частный дом. Интересное началось, как только мы очутились в главном холле, где творилось нечто, напоминающее какой-то до мельчайших деталей продуманный европейский карнавал. Толпа мужчин в черных вечерних костюмах служила идеальным фоном для ярких женских туалетов. На шеях и запястьях, на пальцах и в ушах мерцали драгоценные камни и даже люстры над головой, казалось, рассыпали вокруг алмазную пыль.
121 
