24 
Мама сказала, что, если я не прекращу читать ей эти полезные цитаты, она возьмет в руки прут и выдерет меня как следует, на что я ответила, что мне сначала придется помочь ей подняться с дивана.
Каждый раз, возвращаясь от врача, мама произносила тревожные слова вроде «предэклампсия» и «гипертензия». О ребенке, о сроке его появления на свет, об ожидаемой дате его рождения в мае, о своем декретном отпуске она говорила без радостного предвкушения. Узнав, что родится девочка, я была на седьмом небе от счастья, хотя моя радость в свете предстоящего маминого ухода с работы выглядела неуместной.
Мама становилась прежней только в те минуты, когда к нам заглядывала мисс Марва. Врач велел ей бросить курить, иначе, сказал он, она умрет от рака легких. И его предостережение так ее перепугало, что она подчинилась. Вся в никотиновых пластырях, с набитыми никотиновыми жвачками карманами, мисс Марва приходила к нам вечно подавленная и сетовала на то, что не может отделаться от желания спустить с какой-нибудь зверюшки шкуру.
– Плохая из меня компания, – объявляла мисс Марва, появляясь с пирогом или тарелкой еще чего-нибудь вкусненького и усаживаясь рядом с мамой на кушетку. Так они сидели и жаловались друг другу на все, что действовало им в этот день на нервы, пока обе не прыскали со смеху.
По вечерам, покончив с уроками, я сидела с мамой, растирала ей ноги, приносила содовую. Мы вместе смотрели телевизор, в основном вечерние «мыльные» сериалы о богатых с их чудными проблемами, как то: появление сына, о существовании которого они не подозревали, амнезия и ночь в постели не с тем человеком или поход на шикарную вечеринку и падение в бассейн прямо в вечернем наряде. Я все время украдкой поглядывала на мамино отрешенное лицо, на ее остававшийся всегда печальным рот и понимала: мне никогда не избавить маму от ее одиночества. Ей предстоит пройти через все самой, независимо от того, насколько я хочу быть к этому причастной.
Стоял холодный ноябрьский день. Я несла мисс Марве прозрачную тарелку из-под пирога. Чувствовался морозец. Щеки саднило от хлестких ударов ветра, не встречавшего на своем пути преград в виде стен, зданий или существенных размеров деревьев. Зимой здесь бывало дождливо вплоть до ливневых паводков, или, как называли их сердитые обитатели Уэлкома, которые постоянно протестовали против отвратительного состояния канализационной сети, «дерьмовых паводков». В тот день, однако, было сухо, и я, шагая по дороге, придумала для себя игру – идти так, чтобы не наступать на трещины.
Приблизившись к трейлеру мисс Марвы, я увидела рядом с ее домом пикап Кейтсов. Харди грузил в кузов коробки с ее работами, чтобы везти их в городскую галерею. Дело у мисс Марвы в последнее время шло бойко, и это доказывало, что популярность среди техасцев символа штата – люпина – нельзя недооценивать.
Я с упоением всматривалась в резко очерченный профиль Харди, наблюдала, как он откидывал назад свою темноволосую голову. Я обожала его. По моему телу прокатилась волна желания. Так случалось всегда при встрече с ним. По крайней мере со мной. Мои робкие опыты с Гиллом Минеи пробудили во мне чувственность, с которой я не знала что делать. Но одно я знала точно: я не хочу Гилла, как и всех остальных знакомых мальчишек. Мне нужен Харди. Он был мне нужен больше, чем воздух, вода и пища.
– Привет, – непринужденно поздоровался он.
– Привет.
Я с тарелкой, не останавливаясь, прошла мимо к двери мисс Марвы. Марва была занята – что-то готовила – и потому, слишком увлеченная своим занятием, чтобы разговаривать, встретила меня каким-то невнятным мычанием.
Выйдя на улицу, я обнаружила, что Харди ждет меня. Его голубые глаза были словно бездонные омуты, в которых можно утонуть.
– Как баскетбол? – поинтересовался он.
Я пожала плечами:
– По-прежнему ужасно.
– Нужна тренировка?
– С тобой? – спросила я глупо, застигнутая врасплох.
Он улыбнулся:
– Да, со мной.
– Когда?
– Сейчас. Вот только переоденусь.
– А как же работы мисс Марвы?
– Отвезу попозже. Я должен встретиться кое с кем.
Кое с кем? С девушкой?
Я колебалась, испытывая жгучую ревность и неуверенность. И что за охота ему возиться со мной, спрашивала я себя, если у него в голове засела нелепая мысль, будто мы можем оставаться друзьями. Должно быть, по моему лицу пробежала тень отчаяния. Харди сделал шаг навстречу, морща лоб под взъерошенными шелковистыми волосами.
24 
