27 
– Больше никаких тренировок, – сказал он.
– Ты имеешь в виду баскетбол или... то, что мы только что делали?
– И то и другое, – отрезал он.
– Ты злишься на меня?
– Нет, я злюсь на себя.
– Не нужно. Ты ничего такого не сделал. Я сама хотела, чтобы ты меня поцеловал. Это я...
– Либерти, – перебил Харди, поворачиваясь ко мне. И стало видно, как он устал и расстроен. Он потер глаза точно так же, как это сделала я. – Солнце мое, заткнись. Чем больше ты болтаешь, тем хуже для меня. Иди-ка лучше домой.
Я жадно впитывала его слова, всматриваясь в суровую гримасу на его лице.
– Ты... ты не хочешь больше меня видеть? – Сквозившая в моем голосе робость была мне ненавистна.
Харди бросил на меня жалкий взгляд.
– Нет. Просто я не доверяю себе, когда я с тобой.
На меня опустилась печаль, потушив еще тлевшие во мне искры желания и эйфории. Я не знала, как все это объяснить – влечение ко мне Харди, его нежелание подчиняться своему влечению, силу моего чувства, и то, что теперь я знала точно я никогда больше не буду целоваться с Гиллом Минеи.
Глава 6
В конце мая с недельным опозданием у мамы наконец начались схватки.
Весна в юго-восточном Техасе – довольно гнусное время года. Хотя, конечно, красиво: ослепительные поля цветущих люпинов, роскошь мексиканских каштанов и багряника, зеленеющие луга. Но весна – это также время, когда от зимней спячки пробуждаются огненные муравьи, которые начинают сооружать насыпи, и время, когда в заливе начинают зарождаться бури. Они несут с собой град, молнии и смерчи. Торнадо – бич нашего региона. Здесь следы торнадо повсюду. Смерчи внезапно возвращаются тем же путем, которым пришли, как лобзиком, взрезая реки и главные улицы, забираются в такие места, куда торнадо, казалось бы, не может проникнуть. Случаются у нас и белые торнадо – это несущие смерть пенные вихри, возникающие в солнечную погоду, когда люди решили, что буря миновала.
Над ранчо Блубоннет угроза торнадо висела постоянно: говорят, существует закон природы, в соответствии с которым стоянки трейлеров неодолимо притягивают к себе торнадо. Ученые считают, что все это сказки, что стоянки трейлеров подвержены нашествиям торнадо ничуть не больше, чем любые другие места. Но обитателей Уэлкома не проведешь. Как только в городе или где-нибудь поблизости появлялся смерч он направлялся либо к ранчо Блубоннет, либо к другому кварталу Уэлкома под названием Хэппи-Хиллз. Как Хэппи-Хиллз получил такое название[6] – загадка, потому что земля там плоская, как тортилья, и находится на высоте не более двух футов над уровнем моря.
Как бы то ни было, Хэппи-Хиллз был районом новеньких двухэтажных зданий, которые остальные жители Уэлкома, вынужденные ютиться на ранчо в жилищах в один этаж, называли «хоромами». Так вот, несмотря на это, квартал пережил столько же нашествий торнадо, сколько и ранчо Блубоннет. Некоторые приводили это обстоятельство как доказательство того, что от торнадо не застрахован никто – ни стоянка домов на колесах, ни богатый район.
Но житель Хэппи-Хиллз, мистер Клем Коттл, когда белый торнадо прошел аккурат по его палисаднику, так переполошился, что навел некоторые справки относительно своей недвижимости и раскопал-таки один грязный секрет: оказывается, Хэппи-Хиллз построен на месте стоянки прицепов. По мнению Клема, продажа ему здесь участка была самым настоящим свинством, потому что по своей воле он никогда бы не приобрел дом, построенный там, где когда-то располагалась стоянка жилых трейлеров. Это и стало причиной обрушившихся на район бедствий. Ведь строить жилище на месте стоянки прицепов также недопустимо, как и на месте индейского кладбища.
Оставшись мыкаться со своими домами, не защищенными от торнадо и, более того, притягивающими их как магнит, домовладельцы Хэппи-Хиллз примирились со своим положением и сделали для своего благополучия все возможное – объединили средства в общий фонд и построили общее укрытие от бури. Оно представляло собой бетонное помещение, наполовину врытое в землю и со всех сторон обнесенное валом, в результате чего в Хэппи-Хиллз наконец-то появился холм.
На ранчо Блубоннет между тем не было ровно ничего, даже отдаленно напоминавшего убежище от урагана. В случае нашествия торнадо на нашу стоянку нам всем была бы крышка. И сознание этого заставляло нас относиться к природным катаклизмам более или менее философски. Как и во многом остальном, мы никогда не были готовы к беде.
27 
