очень нудно 
39 
«Я скучаю по тебе, мама, — подумала она, и сердце болезненно сжалось в груди. — Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, чтобы я могла поговорить с тобой и найти утешение в твоем совете».
Но едва эти мысли пришли ей в голову, Лили осознала, что никогда не смогла бы поделиться с матерью своими теперешними чувствами к лорду Весси. Несмотря на неразрывную связь, которая была между ними, мама не поняла и не поддержала бы ее. Благовоспитанные молодые леди должны хранить себя для брака — таково было материнское убеждение.
И все же как быть молодой леди, которая вовсе не собирается выходить замуж? Должна ли она оставаться невинной и нетронутой всю жизнь? Большинство сказали бы «да», включая и ее мать.
«Но что скажу я?»
Урчащее мяуканье прервало ее размышления, когда большой серый полосатый кот запрыгнул на кровать. Потоптавшись по покрывалу своими мягкими лапами, он выгнулся и потерся о ее бок. Подняв руку, она погладила шелковистую спину от головы до хвоста, решив не обращать внимания на кошачью шерсть, которая наверняка останется на покрывале. Одобрив ее действия, кот уткнулся головой ей в руку и начал мурлыкать, перебирая лапами.
— Ну, Мозер, — пробормотала она, — что ты думаешь?
Он снова мяукнул, давая понять, что не знает точного ответа.
Лили засмеялась, улыбка осветила лицо.
— Что ж, благодарю вас, сэр, за ваше мнение. Каково оно? Думаешь, его светлость прав? Ну еще бы, как же тебе не принять его сторону, ведь вы с ним оба коты.
Она вновь погладила Мозера и почесала ему голову, отчего тот замурлыкал еще громче. Пару минут спустя кот спрыгнул с кровати и бесшумно направился к полоске утреннего солнечного света на ковре. Улегся и начал вылизывать шерстку.
Лили со вздохом вернула мамину миниатюру на прикроватный столик, ее мысли обратились к дому. К этому времени, полагала она, отчим уже прекратил все попытки найти ее, заключив, что она, должно быть, на самом деле утонула в море. Он вынужден был устроить символические похороны, наверняка злясь, что приходится тратиться, но желая изобразить скорбь перед соседями. Возможно, он даже распорядился вырыть могилу и похоронить гроб, пусть и пустой, и водрузил надгробный камень. Как странно думать о том, что на нем выбито ее имя — Лили Бейнбридж, — мертвой для всех, кто знал ее. Теперь она может считать себя настоящей Лили Смайт, ибо и ее прежнее «я», и прежняя жизнь исчезли навсегда.
Итак, куда это приводит ее в отношениях с лордом Весси? Никуда, осознала она, оставляет там же, где она и была. Он слабость, которую она просто не может себе позволить. И поэтому, когда они в следующий раз встретятся, она опять ему откажет, ясно дав понять, что они не будут любовниками. Ибо хоть она, возможно, и желает его, но никогда не позволит себе поддаться его обаянию. Без сомнения, такая попытка была бы приятной — очень приятной, решила она с легким внутренним трепетом, — но она не может рисковать. Наверняка ему не понравится ее ответ, но он джентльмен и подчинится желанию дамы.
Осталось только укрепить свою решимость и убедить себя, что быть его другом — единственное, чего она хочет.
В середине следующего дня Итан сунул букет цветов под мышку и постучал дверным кольцом в дверь городского дома Лили Смайт.
Ему, конечно же, следовало сначала послать записку, дабы уведомить ее, что он планирует зайти, но не хотелось давать ей возможность «пропустить» его визит. И он решил положиться на удачу, ибо она могла отправиться по магазинам или с визитами к друзьям. Вряд ли она с Давиной Коутс, поскольку он знает из очень надежного источника, что к ним в гости на неделю прибыла известная своим тяжелым характером мать Джеффри Коутса. Раз или два он встречал старую ведьму и жалел бедняжку Давину, которая будет целыми днями на побегушках у свекрови. Какие уж тут личные дела и развлечения!..
Дверь открылась, и средних лет слуга — дворецкий, несомненно — оглядел его вместе с букетом с явным любопытством.
— Добрый день, — сказал он.
— Привет. — Итан достал свою визитную карточку, белый кусочек картона, и вручил ее слуге.
Глаза дворецкого расширились, когда он прочел имя, напечатанное на карточке.
— Милорд, прошу вас, входите.
Кивнув, Итан прошел в холл. Стащив перчатки, он воспользовался моментом, чтобы оглядеть уютное помещение с полированным мраморным полом, стенами теплого оттенка карамели и набором мебели в модном стиле. Великолепная зеленая жардиньерка севрского фарфора стояла на инкрустированном высоком столе орехового дерева, золоченые ветви фарфоровых жонкилий тянулись вверх и в стороны.
39 
