97 
Горничная уже легла, Криста не стала ее будить. Она сняла запачканную кровью одежду, умылась и надела чистую ночную рубашку из хлопка. Она распустила густые локоны по плечам, присела на скамеечку перед зеркалом и провела по волосам щеткой в серебряной оправе.
Сегодня вечером она видела Лейфа последний раз.
Она знала, что нужна ему. Точно так же, как он нужен ей.
Если она придет к нему, откажет ли он?
Он – сильный принципиальный человек, он будет волноваться, не забеременела ли она. Если это и случится, она будет ликовать, будет благодарна Лейфу за то, что он оставил частицу себя.
Положив щетку на туалетный столик, она поднялась. Не обращая внимания на холодный деревянный пол, она прошла к двери, открыла ее и вышла в коридор. Снаружи было ветрено, она слышала, как ветви с шуршанием прикасаются к оконным стеклам. Если погода не изменится, завтра будет хорошо идти под парусом.
Сердце щемило. Криста открыла дверь в комнату Лейфа, желая лишь одного – чтобы тот не отослал ее.
Лейф разделся и заметил рыжеватые пятна на пиджаке и жилете – напоминание о схватке с Портером Бертоном. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Бертон угрожал Кристе. Если бы Лейфа там не было…
Пробили часы на каминной полке. Два часа, а ему не спалось. Через пару часов он уйдет в доки и будет готовиться к отплытию сразу после рассвета. Он надел чистые брюки, приготовил сапоги и чистую рубашку, чтобы одеться перед уходом, потом упаковал рубаху-тунику, штаны, обувь викинга, отороченную мехом, в которой прибыл.
В воображении нарисовалась Криста в простой белой ночной рубашке, которая была на ней в ту ночь, когда он похитил ее из дома, объявив своей невестой.
Он поднял голову, и воспоминание будто материализовалось из мечты.
– Криста…
– Лейф, я не могла не прийти. Пожалуйста, не отсылай меня.
Он подошел к ней, заключил в объятия и прижал к сердцу.
– Я не смог бы отослать тебя. У меня нет на это сил.
Она взглянула на него, и от любви в его взгляде заныло в груди.
– Люби меня, – сказала она.
Лейф знал, что не стоит этого делать, что, несмотря на всю осторожность, в результате может появиться ребенок.
– Что бы ты стала делать, если бы появился ребенок?
– Я любила бы его. Так же, как люблю тебя.
Он не мог ей отказать, для нее он сделал бы все, что угодно. А еще он больше не мог отказывать себе. Обняв ее лицо ладонями, он поцеловал ее, вложив в поцелуй все свои чувства.
– Я никогда не думал, что полюблю тебя, – хрипло проговорил он. – Я желал тебя. Я думал, что этого будет достаточно.
Теперь он знал – этого недостаточно. Он хотел владеть ее сердцем, не только телом.
– У нас есть только эта ночь, – сказала она.
– Придется довольствоваться и этим. – Он поднял ее подбородок пальцем. – Одной ночи не хватит, но постараюсь, чтобы хватило.
Сегодня ночью он доставит удовольствие ей, даст ей все, что должен дать. Если она окажется в постели с другим мужчиной, все равно мысли ее будут о нем и помнить она будет о том, как они были вместе в последний раз.
Подхватив Кристу на руки, Лейф перенес ее через всю комнату, откинул покрывало и опустил ее на низкую пуховую перину. Лейф разделся и присоединился к ней на кровати нагим. Мгновение он лежал рядом с ней, любуясь тем, как лунный свет освещал нежные изгибы ее тела, красоту лица, золотистые локоны. За окном дул ветер, он слышал его стоны в голых окоченевших ветвях дерева за домом.
Этот звук вселял в его душу глубокую неизбывную печаль. Боги сыграли с ним жестокую и горькую шутку, Лейф не знал, сможет ли простить их. С другой стороны, они все же даровали ему эту последнюю ночь…
Когда Криста потянулась к нему, он бросился в ее объятия, целуя, беря желаемое, то, что хотела дать она, усиливая и ее желание, и свое. Губы его скользили по ее телу, с благоговением касаясь каждой из пышных женственных грудей, целуя нежную кожу на животе, двигаясь ниже. Устроившись между ее ногами, он доставлял ей удовольствие ртом и руками, лаская до тех пор, пока она не достигла оргазма. Он наблюдал за тем, как тело ее выгнулось вверх, как глаза ее закрылись, а зубы закусили полную нижнюю губу.
Желание его стало почти нестерпимым. Впитывая ее крики страсти, он скользнул языком в сладкое устье рта, одновременно войдя в нее. Он заполнил ее целиком, взяв то, чего отчаянно хотел. Криста выгнулась еще раз, требуя, чтобы он вошел еще глубже, и Лейф застонал. Он врывался в нее снова и снова, делая своей, заполнял и заполнял ее до тех пор, пока она не выкрикнула его имя и не сотряслась от облегчения.
97 
