35 
Лорд Харткорт огляделся, будто решив, что Берти не заметил очевидного.
— Ну а там наверняка герцогиня? — спросил он, устремив взгляд на большую шумную группу в углу и думая, что невозможно не заметить Лили де Мабийон, эту стареющую блондинку с эффектными драгоценностями, и сидящего рядом с ней зловещего барона фон Кнезбеха.
— Все та же компания. Нет маленькой Гардении! — жаловался Бертрам.
— Полагаю, герцогиня заперла ее в своей комнате, чтобы уберечь от таких волков, как мы, — поддразнил его лорд Харткорт.
Тут он заметил, что к нему через толпу пробирается Генриетта. Выглядит она великолепно, с удовлетворением подумал он. Белое шифоновое платье прекрасно сочеталось с изумрудным ожерельем, рыжие волосы украшал огромный султан из страусовых перьев. Туалет дополнял такой же веер.
— Что мне делать? — спросил Берти. — Вейн, ты должен помочь своему другу.
Внезапно лорд Харткорт почувствовал жалость к кузену.
— Побудь немного с Генриеттой, — сказал он. — Я попробую все выяснить.
Он пересек комнату и, подойдя к столику, за которым сидела Лили де Мабийон, склонился над ней.
— Позвольте поблагодарить вас за восхитительный вечер, — проговорил он.
Герцогиня обернулась:
— О, лорд Харткорт, как это мило с вашей стороны. Но это я должна благодарить вас. Я слышала, что вы проявили исключительную сердечность по отношению к моей племяннице, когда она так неожиданно приехала.
— Я был счастлив сделать все, что в моих силах, — заверил ее лорд Харткорт. — Надеюсь, она уже отдохнула после своего длительного путешествия.
— Гардении сегодня намного лучше, — сказала герцогиня. — Но, конечно же, она не могла приехать сюда со мной. Вы же понимаете, юной девушке не пристало появляться здесь. — Лорд Харткорт был слишком изумлен, чтобы продолжать расспросы. После небольшой паузы герцогиня закончила: — Но вы должны навестить нас, чтобы дать ей возможность поблагодарить вас за заботу. Как насчет завтрашнего чая? Обещаю вам настоящий английский чай. Я сама всегда пью только английский.
— Я думал, что вы столь великодушно пригласили меня на вечерний прием, — медленно проговорил лорд Харткорт.
— Ну конечно же, я жду вас завтра вечером, — заверила его герцогиня, — без вас прием будет неудачным. Но вы приходите и на чай, ведь никого больше не будет, только Гардения и я, и мы сможем поговорить об Англии. Я очень скучаю по родине, и, боюсь, Гардения тоже скоро соскучится. В половине пятого — я очень расстроюсь, если мы прождем вас напрасно.
Она протянула руку, и лорд Харткорт понял, что его отпускают. В то же время он чувствовал себя в замешательстве. И вдруг ему показалось, что он понял, в чем дело! Герцогиня хочет пристроить свою племянницу как можно лучше, а кто может быть более престижной партией, чем он сам!
Глава шестая
Гардения решила, что барон ей не нравится. У нее было ощущение, что он втайне посмеивается над тем, что она говорит. Она испытывала отвращение к его манере брать ее за руку и делать ей грубые комплименты, в которых чувствовалась явная неискренность.
Однако не вызывало сомнения то, что он очень нравится тете Лили. Когда бы он ни приехал, она всегда радостно, как девушка, бежала ему навстречу. Она соглашалась со всеми его высказываниями и все время как-то странно заглядывала ему в глаза, иначе Гардения выразиться не могла.
Конечно, говорила себе Гардения, тетя Лили стара, но может же она испытывать дружеские чувства к мужчине, и это не считается легкомысленным или предосудительным, как в юности. И в то же время казалось необычным, что барон ведет себя так свободно в доме ее тетушки. Например, вечером Гардения не могла избавиться от ощущения, что он чувствует себя здесь хозяином.
Все началось, когда Гардения, одетая в новое платье, доставленное от Ворта, спустилась в столовую. Платье принесли точно в назначенное время, за час до ужина. Гардения беспокоилась, что платье запоздает, ей нечего будет надеть и придется сидеть в спальне. Когда же наконец, к ее неописуемому восторгу, Жанна внесла коробку, Гардения вздохнула с облегчением.
— Боже мой, оно прекрасно! — воскликнула Жанна, развернув бумагу. Ее взору предстало воздушное облако из белого шифона, искусно расшитое бриллиантовыми капельками.
Девушки разложили платье на кровати. Какое-то время Гардения не могла шевельнуться от восхищения. Внезапно, при мысли, что сотая часть денег, заплаченных за платье, могла бы кардинально изменить их нищенский образ жизни, который они были вынуждены вести в течение последних нескольких месяцев, когда ей с огромным трудом удавалось доставать еду для матери, ее охватили угрызения совести.
35 
