очень нудно 
115 
Меня это насторожило, что неудивительно после вчерашнего-то разговора. Полоз тоже нахмурился, явно ожидая какой-то каверзы напоследок, но благоразумно промолчал — подарок-то не ему.
Правитель опустился на одно колено передо мной и низко склонил голову, огненные крылья безвольно свесились до земли, и вообще весь его вид говорил о полной покорности. Мне почему-то очень захотелось почесать его за длинным ушком, как нашкодившего кота, но я сдержала свои не слишком возвышенные порывы. Момент, можно сказать, исторический, а я тут о всяких глупостях думаю. Даже что сказать — не знаю, язык отсох.
Остальные эльфыри тоже замерли в каком-то молчаливом трансе, правда стоя, но головы склонили и крылья свесили, как их правитель. Еще не хватало, чтобы мне присягу верности принесли и боевое знамя вручили. Что я с ними делать буду? К Верховном Жрецу маршировать если только.
Осторожно покосившись на Полоза, я поймала его недоуменный взгляд, говорящий, что он тоже не до конца понимает смысла этого ритуала. Уже радует, не одна я такая тупая. Вот только что от меня требуется, никто пока не спешил объяснять.
Тем временем Зелиннэриан отмер и, взяв мои руки в свои, осторожно прикоснулся губами к кончикам моих пальцев. Удивительное ощущение, странное и волнующее, нежное и чувственное. Его можно было бы сравнить разве что с признанием в любви, которое вчера так и не прозвучало, если бы оно не было самой любовью. Не той обычной любовью, к которой мы уже давно привыкли, а давно забытой, бескорыстной, всеобъемлющей, созидающей. Он поднял на меня свои фиалковые глаза, и я растворилась в них полностью, без остатка. Мне даже показалось, что у нас одна душа на двоих, я чувствовала так же, как он, видела мир его глазами, даже думала его мыслями. Это было полное слияние душ. Такого спокойствия и умиротворения я не испытывала еще никогда в жизни и готова была стоять так целую вечность, только бы это не кончалось. Я ощущала себя невесомым облаком в небе, легким дуновением весеннего ветерка, подземным кристально чистым родником, пением птиц, шелестом листвы…
Но тут другой образ неожиданно встал перед моим внутренним взором. Более родной, более близкий, более желанный, тот, который вытеснил наваждение и ощущение полного покоя, заставив сердце забиться сильнее и обрушив на меня всю силу своих чувств. Золотые глаза с вертикальными зрачками смотрели на меня с непередаваемой нежностью и грустью, выбившиеся из хитросплетенной косицы волосы теребил слабый ветер, а на губах блуждала мягкая ироничная улыбка. Во мне все перевернулось. Не нужны мне покой и умиротворение, равноценные смерти, мне нужна буря, страсть, чтобы любовь пылала, сводила с ума… Зелиннэриан не сможет дать мне всего этого, его любовь слишком тиха и покойна для меня, как летняя ночь для одуванчика. И я очнулась. Мы по-прежнему находились на той самой площади, но что-то ощутимо изменилось. Или это изменилось что-то во мне?
Зелин продолжал ласкать взглядом мое лицо, но теперь его фиалковые глаза не завораживали меня, не утягивали в свою бездонную глубину, мне просто нравилось смотреть на его изумительно красивое лицо, не больше. Я глубоко вздохнула, окончательно приходя в себя, и слабо улыбнулась ему.
— Мне пора…
— Спасибо, что не стала обманывать ни себя, ни меня, — тихо сказал эльфырь и снова склонился к моим рукам, повернув их ладонями вверх.
Не знаю, чего я ждала дальше, но тут левое запястье пронзила резкая боль. Я вскрикнула и непроизвольно отдернула руку, недоуменно уставившись на тоненькую алую полоску, струящуюся из двух маленьких дырочек и ручейком побежавшую по запястью. Несколько капель упало на землю. Губы и клыки коварного правителя тоже были в крови. Моей, между прочим.
— Ты еще кусаться вздумал?! — Мне захотелось придушить этого подлого крылатого красавчика. Сначала мозги мне запудрил, а потом кровушки моей испить решил? Ну не мерзавец?
Полоз молниеносным движением выхватил меч и обрушил его на моего кровного (теперь уже в прямом смысле) обидчика. И быть бы правителю эльфырей хладным трупом, если бы телохранители не перехватили удар в последний момент. У них закипела ожесточенная схватка, сопровождаемая проклятиями и нелестными пожеланиями моего благоверного в адрес упыриного отродья, которому ни под каким предлогом нельзя верить. Зелиннэриан же и бровью не повел, продолжая неотрывно смотреть на меня снизу вверх, будто происходящее его совершенно не касалось и его не пытались только что на полном серьезе убить.
115 
